Этим же вечером Сашка пришла к нам в гости еще раз. Пить чай, ужинать и чуть
не уснула. Папа все это время прятался за книжкой.
На следующий день Сашка забрала документы из своей школы и перевелась в мой
класс.
Еще через день она показала мне город — свой город. Мы влезали на крыши и
смотрели на всех свысока. Трогали руками мостовые, как они прогрелись, и бегали
по поребрикам. Сашка показывала мне скульптуры и спрашивала:
— Как тебе этот, с конями?
Я обходила скульптуру кругом и говорила:
— Ну, сзади ничего.
— И то ладно, — выдыхала Сашка. — А этот, с веткой на шее?
— По-моему, это девушка, — неуверенно говорила я.
— По-моему, по-моему, — недовольно передразнивала меня Сашка.
Я больше не боялась города, с ним можно было обращаться по-свойски. Я даже
не была против, если Сашка меня «к кому-то пристроит». Сама она быстро
рассталась с Аркашей, заявив ему, что у него лошадиное лицо. Я как-то потом
видела его (и нам даже удалось поговорить) — лицо не такое уж вытянутое, Аркадий
был вполне славным, а кроме баскетбола он играл еще и на скрипке. Когда я
рассказала об этом Сашке, она кусала локти:
— Это ты меня сбила с толку! Ладно, может, еще не поздно…
Было уже поздно.
Но Сашка не унывала.
Мы проучились вместе уже больше года. За это время Сашка писала за меня
записки Остапову (и мы потом с ним даже встречались пару месяцев), сама писала
записки Остапову (после того, как мы с ним расстались), а потом рисовала
Остапову карикатуры на него же. А потом мы с Сашкой поняли, что это все не то.
Что любовь должна быть настоящей, а не в лице мальчишек из нашего класса. Ко мне
она должна была прийти по берегу моря, в каком-нибудь длинном сером плаще, и
чтобы был закат и никого больше. К Сашке… К Сашке она, наверное, должна
прискакать на одной ноге. И мы ее ждали. И учились. И искали. И ждали.
Я стала более шумной, чем до знакомства с Сашкой. Но иногда во мне
просыпалась девчонка из небольшого города, которая тихо бродила по улицам и
слушала, как шумит море.
Мне нравилось быть разной.
Химию Сашка проспала. Она пришла на урок русского где-то на десятой минуте,
пробурчала извинения и громко уселась за парту. Вид у нее был суровый, как будто
она пришла не на русский, а как минимум на физику.
Сашка толкнула меня локтем:
— Могла бы и разбудить.
— Можно подумать, я у вас живу, — буркнула я. — Между прочим, у тебя есть
брат. Мог бы и разбудить.
Сашка только отмахнулась:
— Не перекладывай ответственность на маленьких. Федька балбес. Чего с него
взять?
— Девочки! — учительница постучала ручкой по столу.
Сашка зевнула.
— Все равно не выспалась, — шепнула она. — Зря старалась, честно списывала,