— Не знаешь, зачем Белла приехала?
— Думала, ты в курсе.
— Мне никто ничего не говорит! Вхожу в гостиную — все замолкают, прямо не человек, а ходячая кнопка приглушения звука.
— Со мной та же история, — вздохнула Сара.
— Окажи мне услугу! — неожиданно попросила Тесса.
— Да, конечно, — согласилась доктор Линтон, отметив, как изменился тон сестры.
— Сходи со мной в церковь в среду вечером…
Сара почувствовала себя золотой рыбкой, по глупости выпрыгнувшей из аквариума: пытаясь сочинить отговорку, она беззвучно открывала и закрывала рот.
— Ну это ведь даже не церковь, — зачастила Тесса. — Скорее, собрание или клуб по интересам. Люди общаются, заводят друзей. Там даже медовые булочки будут!
— Тесс…
— Понимаю, тебе не хочется, но я прошу. Сделай это ради меня.
К подобным уловкам в последние двадцать лет прибегала Кэти, чтобы загнать дочерей на рождественские и пасхальные богослужения.
— Тесси, — заговорила Сара, — ты же знаешь, я не верю…
— Вообще-то я и сама не особо… — перебила Тесса, — просто там очень хорошо.
Доктор Линтон встала, чтобы убрать мясо в холодильник.
— Несколько месяцев назад на физиотерапии я встретила Томаса.
— Кто он такой?
— Он у нас в церкви старший. Несколько месяцев назад у него случился инсульт. Речь несвязная, но он умеет говорить без слов.
В посудомоечной машине остались чистые тарелки, и Сара, чтобы хоть чем-то себя занять, стала их выгружать.
— Все произошло так странно, — продолжала Тесса. — Я делала тупые моторные упражнения — мозаику собирала или что-то вроде того, когда почувствовала чей-то взгляд. Поднимаю глаза — и вижу мужчину в инвалидной коляске. Он назвал меня Кэти.
— Кэти? — переспросила Сара.
— Да, он знает маму.
— Откуда? — удивилась доктор Линтон, уверенная, что знакома со всеми друзьями матери.
— Понятия не имею.
— А ты ее спросила?
— Пыталась, но у мамы не было времени.
Закрыв машину, Сара прислонилась к столу.
— И что случилось потом?
— Он пригласил меня в церковь. — Тесса запнулась. — На физиотерапии кого только не встретишь. Некоторым гораздо хуже, чем мне… — Она пожала плечами. — У меня даже новые мысли появились. Оказывается, жизнь понапрасну тратила.
— Ничего ты не тратила!
— В тридцать четыре года живу с родителями…
— Если точно, в пристройке над гаражом.
— Тот случай должен чему-то меня научить, — вздохнула Тесса.
— С тобой это вообще не должно было произойти!
— В больнице только и делала, что себя жалела, злилась на весь мир, а потом осенило: Боже, я же всю жизнь была страшной эгоисткой.
— Неправда!
— Еще как правда, ты сама так говорила.
Ни разу в жизни Саре не было настолько стыдно за свои слова.