И быстро пошел к холодильнику, достал из морозилки водку.
В дверь настойчиво и громко постучали.
«Дашка!» — заколотилось сердце, на мгновение испугавшись самого страшного. Власов широкими шагами прошел к двери и рванул, распахивая.
— Привет! — Макс хлопнул его по плечу, сдвинул в сторону и прошел в номер.
— Привет! — Федька переступил через порог, заметил у него в руке бутылку, забрал и попенял: — А подождать товарищей?
Макс уже разулся, кинул портфель рядом с креслом, в которое сел, обвел взглядом подувядшую закуску на столе и сообщил:
— Сейчас все освежат, мы с Федькой заказали. Ну, давай наливай, чего ждать-то!
— Действительно, — поддержал Федька, усаживаясь на диван возле столика.
Власов достал из буфета и поставил на стол еще две рюмки, сел в кресло. Федька разлил, подняли, и Макс сказал:
— Чтобы Даша твоя скорее поправлялась!
Чокнулись, выпили. А Власов подумал, что ему надо снова умыться холодной водой, останавливая подступившие слезы.
— Рассказывай, — дал отмашку Федька.
Федька и Макс были его самыми близкими друзьями, по сути братьями и даже больше.
Они познакомились на распределительном флотском пункте, где их троих и еще парочку ребят из новобранцев отобрали в морпех.
Служить. Три года. На минуточку, в морской пехоте.
Их троих флотское начальство называло «студенты», таким образом сразу объединив в группу, потому что все трое угодили сюда с первого курса институтов.
Они сдружились с первого дня, того «отборочного» знакомства, да так и прослужили: спина к спине — и не расставаясь пошли дальше по жизни — спина к спине! Втроем — Федор Дробыш, Максим Скоков и Игорь Власов.
И прошли на этой службе такое! И участвовали в заварухах не детских, и…
Да до хрена! И рассказывать не стоит!
А знакомство и узнавание друг друга в те первые дни начавшейся службы проходило через сплошной хохот.
— Ты откуда? — спросил Федька у Макса.
— Из Москвы.
— Ни хрена себе! Тебя как угораздило-то из Москвы да из института в морпех угодить?
— А-а-а! — с досадой махнул рукой Макс. — Член не туда засунул! У моего однокурсника знакомая в швейном училище учится. Ну, мы как-то завалились к ним в общагу! Посидели, выпили с девчонками, песни попели под гитарку, а они вокруг нас как дивы гаремные — выбирай не хочу! А одна уж так меня окучивала, ну я и ответил взаимностью, и трахнул, как положено. И забыл, само собой. Я даже ее имени не помню, из Урюпинска какого-то, хер знает откуда! А она через месяц заявляется к моей матери, и ведь адрес узнала как-то, и все про меня разузнала. И заявляет: я, мол, беременная, он должен на мне жениться! А если не женится, то я заявление в милицию об изнасиловании подам, у меня пол-общаги свидетелей, его посадят! Я, говорит, для начала уже заявление в его комсомольскую организацию в институте написала. И не думайте, что отделаетесь! У меня в моем Жопинске дядя прокурор, так что у вашего Макса один выход! А мама ей так спокойно: «Девочка, он не может на вас жениться, его в армию забрали!» А девка не поверила. Я, говорит, все узнаю. Ну, маманя контрнаступление устроила, выяснила про эту деваху подробности. Оказалось, и дядя главный прокурор, и в Москве родственники непростые имеются. А меня уж прессовать начали, отвел в сторонку комсорг, предупредил, что на завтра назначено заседание комитета комсомола, где будут рассматривать мое дело. Ну, сами знаете — из комсомола, поездом из института, а там либо женись, либо садись. Мать бегом в военкомат, заплатила военкому, только, просит, не в Афган, куда подальше, и быстро! Я к декану, объяснил ему что и как, повестку показал, он мужик нормальный, иди, говорит, служи, я тебе академку по семейным обстоятельствам задним числом оформлю, вернешься, восстановишься.