— Я что-то не так сказала? — спросила Тина смеющегося врача.
— Нет-нет! Вы сказали именно так и именно то, что надо! — продолжая смеяться, ответил он. — Сейчас я сделаю вам укол сыворотки, и мы отвезем вас домой. Руки ни в коем случае не мочить. Через день сделаете перевязку. Что-нибудь еще беспокоит? Есть синяки, порезы, шишки?
— Наверное, есть, я пока не чувствую. Потом чем-нибудь намажу.
— Я дам вам мазь. — Он все еще улыбался.
Мужчины разошлись, поняв, что с ней все в порядке, и занявшись более насущными делами. Возле них с врачом остались только Григорий и так и сидящий на земле Артем.
— Артем Константинович, давайте я вас осмотрю, — предложил доктор.
— Со мной все в порядке, я просто мокрый и грязный.
— Мне надо обязательно узнать, что вам вкололи. — Он усмехнулся и добавил: — Ну и конечно, сделать анализ воды, девушка совершенно права.
— А который час? — спросила Тина.
Ей казалось, что прошли по меньшей мере сутки.
— Около девяти, — ответил Бывалый.
— Господи! Ритка там с ума сходит, я же отключила телефон!
Тина быстро достала из сумки телефон, неуклюжими, судорожными движениями рук покопавшись в сумке, и позвонила Рите.
— Тинка! Ты моей смерти хочешь?! — заорала Рита.
— Риточка, все в порядке! Я тебе все дома объясню. Ты где?
— Мы с Денисом давно у тебя дома, чуть с ума не сошли! На работе говорят, ты ушла на какую-то встречу и не вернулась, телефон у тебя отключен! — Рита сильно переволновалась и теперь орала, не обращая внимания на слова Тины.
— Рита, я скоро буду. — Она обратилась к Бывалому: — Сколько мне отсюда домой ехать?
— Мы вас отвезем, — ответил он. — Где-то минут сорок.
— Ритуль, через сорок минут.
У Тины в горле стояли слезы, ей все тяжелее было держаться, особенно услышав родной голос Ритки, как из другой, мирной жизни, — такой родной, любимый, оберегающий голос, даже когда она орет!
Тина торопилась закончить разговор, понимая, что еще совсем немного, какие-то миллиметры отделяют ее от истерики и бурных слез. Она почему-то очень стеснялась рыдать при этих мужчинах, но все-таки не отключала телефон, продолжая слушать Ритку, как будто держалась за нить, соединяющую ее через расстояние с любовью близких, заботой, уютной кухней, где ее ждут.
Сделав глубокий вдох и несколько глотательных движений, она загнала тугой комок слез внутрь и сказала:
— Рита, набери мне, пожалуйста, ванну. У нас есть что-нибудь из еды?
— Да полно у нас еды, ненормальная! Ты же целую гору наготовила, и я продукты привезла! — Тут Рита замолчала, почувствовав, что все гораздо серьезней, чем она себе представляла. — Тиночка, ты в порядке?