Как-то зимой она гуляла по Чистым прудам и заметила женщину, сидящую на скамейке. Она удивилась — было очень морозно, поэтому гуляющих людей почти не встречалось, и уж тем более никто не сидел на скамейках. Она подошла к женщине и спросила:
— Вам плохо? Может, помощь нужна?
— Нет, деточка, но за заботу спасибо! Это сейчас редкость, — ответила, улыбнувшись, женщина.
На вид ей было около семидесяти, очень приятная, улыбчивая, с веселыми, задорными глазами пожилая женщина, которую ни бабушкой, ни старушкой никак нельзя назвать. Она была хорошо одета — каракулевая шубка, муфточка; уложенные в прическе под кокетливой, тоже каракулевой шапочкой волосы, румянец на щеках, обаятельная улыбка. Тина не удивилась, если бы под шубой обнаружилась блузка с камеей на воротничке и дорогая теплая шаль — образ старой аристократки, вынесенный из советских фильмов.
— Я гуляю каждый день, — пояснила женщина. — Быстрым шагом, в любую погоду, а эта скамейка — некий финиш моего маршрута, я отдыхаю здесь десять минут и уже спокойным шагом возвращаюсь домой.
— Я бы так не смогла! — проникаясь уважением, ответила Тина. — Каждый день, невзирая на погоду и настроение!
— Сможете, когда не захотите сдаваться возрасту и тому самому настроению. Мои десять минут прошли, — поднимаясь со скамейки, сказала она. — Может, прогуляетесь до моего дома и выпьете со мной чаю?
— Это, наверное, неудобно, — смутилась Тина. — И потом, небезопасно вот так приглашать в дом незнакомого человека.
— Я людей вижу сразу, меня очень нелегко обмануть. А вам, как я поняла, надо с кем-то поговорить!
И Тина согласилась.
Мария Захаровна, как звали ее новую знакомую, жила на Чистопрудном бульваре, в старом доме, в огромной, светлой, с высоченными потолками квартире.
Когда они вошли к ней, Тина вздохнула от восхищения и забыла дышать, так необыкновенно созвучна была ей атмосфера этой квартиры.
Мебели немного, но старая, еще прошлого века, добротная, из цельного дерева. Никаких слоников, вязаных салфеточек и, главное, герани, которую Тина почему-то терпеть не могла. Много книг в стеллажах до потолка, фотографий в рамках, стоящих на комоде и трюмо, огромный фикус в эркере, легкие занавески на высоких окнах, дубовый круглый стол, укрытый скатертью до пола, светлые акварели на стенах, какие-то необыкновенные статуэтки, шкатулочки, милые безделушки, еле уловимый запах роз, корицы, ванили.
Тина ходила по большой гостиной и дотрагивалась до вещей кончиками пальцев, преодолевая чувство неловкости, так неудержимо ей хотелось все это потрогать. В атмосфере и обстановке дома не было никакой вычурности, продуманности интерьера, гармоничный, непринужденный беспорядок, где каждая вещь дополняла другую, находясь на своем месте.