— Он был моим отцом.
— Он был засранцем.
Отпустив это сногсшибательное заявление самым прозаическим тоном, Мак-Алистер невозмутимо взялся за нож и вилку и принялся есть.
— Он… — Эви растерянно заморгала, а потом, к своему ужасу, почувствовала, как губы ее растягиваются в неудержимой улыбке. — Да, вы правы. Он был именно тем… кем вы его назвали. Ничтожеством, любящим заложить за воротник, и ничего больше.
Мак-Алистер отрезал себе кусочек баранины.
— К тому же пьяным засранцем.
Улыбка Эви стала шире. Как это, оказывается, здорово — относиться к отцу легко, не воспринимать его всерьез. Она словно бы своими руками разрушала пьедестал, на который по недомыслию вознесла его. Вряд ли можно представить себе более страшную участь для хама, пьяницы и драчуна.
— Пьяный засранец, — повторила она, словно пробуя слова на вкус. — Коротко и емко сказано, да и запомнить легко. Жаль, что я не могу переписать надпись на его надгробном камне.
— А кто может остановить вас?
Теперь Эви рассмеялась, легко и свободно, и взяла в руки вилку. К ней вдруг вернулось острое чувство голода.
— Полагаю, моя мать. Она ходит к нему на могилу почти каждый день. Так, во всяком случае, мне говорили.
После долгой паузы Мак-Алистер спросил:
— Как же вышло, что вы пострадали, а она осталась цела?
— Просто ей повезло, а мне нет, вот и все. Я сидела как раз с той стороны, которой карета врезалась в дерево.
Мак-Алистер протянул руку через стол и нежно провел большим пальцем по ее шраму.
— Это он?
По коже у Эви пробежали мурашки. Ей вдруг захотелось наклонить голову и прижаться щекой к его такой теплой ладони. Но при этом ей хотелось отвернуться и спрятать лицо.
— Я… я не знаю. Все случилось так быстро. Наверное, я поранилась об острый кусок дерева или металла.
Мак-Алистер отнял руку.
— А ваша нога?
Эви едва удержалась, чтобы не потрогать то место, которого только что касались его пальцы.
— Я почти ничего не помню о случившемся… Меня придавило перевернувшимся экипажем, точнее, его обломками. Нога уже тогда была сломана… Фонари разбились, карета загорелась, и слугам пришлось вытаскивать меня из-под нее слишком быстро. Так они повредили ногу еще сильнее.
Он кивнул, давая понять, что все понял и, к ее облегчению, перевел разговор на нейтральные темы. Следующий час или около того они провели, обсуждая сына Рокфортов, свадьбу Уита и Мирабель, талант Кейт к сочинительству музыки… Несколько раз Эви задавала Мак-Алистеру наводящие вопросы о его прошлом, но он или ловко уходил от ответа, или же просто пожимал плечами, меняя тему. Эви решила, что атмосфера за столом царит слишком легкая и дружеская, чтобы испортить ее ненужными настойчивыми расспросами. Она от души наслаждалась беседой — пусть даже и несколько односторонней. При этом она и наелась, воздав должное обильному угощению.