Но вернемся к конфликту папы с императором, который, временно утихнув, разгорелся с новой силой. 7 марта 1080 года, несмотря на «хождение в Каноссу» Генриха IV, Григорий VII во второй раз отлучил его от церкви, открыто заявив о своей поддержке Рудольфа, которого мятежные германские феодалы избрали антикоролем в пику Генриху. Пикантность ситуации состояла в том, что против этого нового «короля» было почти все германское духовенство. Ввязавшись в бескомпромиссную борьбу с императором, Григорий VII вынужден был, хотел он того или нет, поддерживать отношения с королем Англии. 24 апреля он отправил к Вильгельму пространное послание, в котором, не скупясь на похвалу в адрес Завоевателя, как бы между прочим напомнил об услугах, в свое время оказанных ему папой. Это была лишь подготовка почвы для более решительного демарша. 8 мая он отправил со своим легатом в Руан другое послание, в котором сравнивал, прибегая к риторическим оборотам, полным двойного смысла, власти церковную и королевскую, соответственно, с солнцем и луной, которые оба светят, но вторая заимствует свой свет у первого. Эта принципиальная декларация должна была подготовить устное сообщение легата, передавшего два требования своего хозяина: более пунктуально выплачивать подать, высокопарно именовавшуюся денарием святого Петра, — и принести вассальную присягу Святому престолу за вновь приобретенные земли. Вильгельм холодно отверг второе требование, которого, как он заметил, не одобряют английские обычаи. Что же до первого, то его он в принципе согласился удовлетворить, поскольку и другие независимые государства платили Риму. Трудно сказать, какой оборот приняло бы это дело, если бы не бурные события, вскоре развернувшиеся в Италии.
Тридцать первого мая, вскоре после прибытия папского легата, Вильгельм созвал в Лильбонне провинциальный собор. Принятые на нем решения имели этапное значение в политическом развитии герцогства Нормандского. Постановили, что все судебные полномочия на территории герцогства проистекают исключительно от самого герцога и могут быть делегированы им. Только он мог определять содержание и размеры этих полномочий и вмешиваться в принятие судебных решений в спорных случаях. Это решение совершало переворот в обычном праве, существенно урезая права сеньоров в пользу становившегося на ноги государства. Тогда вновь были подтверждены принципы церковной реформы, в частности, предписывалось неукоснительное соблюдение безбрачия духовенства, что можно было расценивать как примирительный жест в сторону Рима.