Громадный корабль тихонько подрагивал, наполнялся скрежетом и дрожью, затем успокаивался, чтобы через какое-то время вновь проявить свою таинственную внутреннюю жизнь.
— Как вас зовут? — спросила Сигрун.
— Берхард. Скажите, Сигрун, о чем вы сейчас думаете?
— О вас.
Разумеется, о чем же она еще может думать. Только о враге, сидящем рядом и только и ждущем, как бы разрушить ее будущее. С особым удовольствием и цинизмом.
— Я думаю о странных совпадениях, которые называются судьбой. О мелочах, которые управляют нашей жизнью. Не так, как мы хотим, а по иному, высшему плану. С одной стороны, это неприятно, когда твои поступки и действия не принадлежат тебе, когда они исподволь рассчитаны, измерены…
— И смазаны…
— Как? — переспросила она.
— Смазаны. Как шестеренки. Их собрали, проверили, удостоверились, что все работает, а затем густо обваляли в смазке, завернули в вощеную бумагу и отложили на твою персональную полочку. В нужный час все соединится, заработает, а ты будешь только удивляться – как ловко, как удивительно ладно сцепились события.
— Как здорово, что вы это понимаете, — Кажется, в ее взгляде появилось что-то дружеское. — Удивительно! Обычно, приходится объяснять, и все равно они пожимают плечами. Толстокожие!
На стене напротив них осветилась желтым надпись «Внимание! Приготовиться!»
— Да, это именно то, что я имела ввиду. А с другой, представьте, что вы сами способны всем управлять. Все рассчитывать и соединять. Но разве могли бы мы тогда все сцепить так, чтобы соединилось множество событий: мое возвращение из Новой Швабии, затем предложение поработать с «Колоколом», и, наконец, место оператора. А теперь еще и встреча с близким тебе по образу мыслей.
— Мне что-то нужно делать? — спросил Бочкарев.
— Нет, просто сидите в кресле. Эта комната связана волноводами с «Колоколом» и он учитывает ваше присутствие.
— А я добавлю от себя: неожиданное новое задание, поездка на «Герхард», потом встреча со Шталманом и, наконец, «Андромеда». Еще несколько дней назад я и помыслить не мог о чем-то подобном.
— И в результате мы вдвоем находимся в одном месте. Непонятно и ошеломляюще. Наверное, Высшие Неизвестные правы. Не нужно стремиться все постигнуть и понять, должна оставаться непредсказуемость… маленькая тайна…
Бочкарев, неожиданно для себя, протянул руку и коснулся руки Сигрун. Просто потому, что и ему хотелось того же – непредсказуемости, маленькой тайны, запасной дверцы, которая всегда должна быть. В любых ситуациях. А может, он просто врал себе, смущаясь от мысли, что эта девушка вызывает в нем что-то особенное, далекое от колоколов, войны и штандартенфюреров. То, что должна вызывать любая девушка, с длинной косой или вовсе без нее.