Борис почувствовал злость. Интересно, чем те двое, что заходили в этот кабинет раньше него, оказались лучше? Почему выбрали их?
Ну да, конечно! Щерба — из службы трес-охраны. А тот, второй, белобрысый Крыс… Кажется, он входил в облавную группу, вернувшую беглых тресов. Оба обладали неоспоримыми преимуществами. Он же…
— Я вам не подхожу? — Борис исподлобья глянул на хэда.
Командир охотников тоже уперся в него долгим бесстрастным взглядом. Хэдхантер смотрел молча, чуть прищурившись. И не понять: о чем думает. Странное пошло собеседование. Без слов.
Секунды уходили одна за другой. Дурацкая, никчемная игра в гляделки!
— Если я не подхожу, так и скажите, — не выдержал Борис.
Чего молчать-то? Зачем зря тянуть жилы и время?
Охотник пожал плечами:
— Чего вы хотите, Борис Евгеньевич?
— От вас — уже ничего. Потому что вряд ли вас все еще интересует неперспективная кандидатура.
— Чего вы хотите от этой жизни?
Борис усмехнулся.
— Разве я не ясно выразился? Хочу вырваться из этой дыры. — Он мотнул головой в сторону окна. Окно в кабинете, как и в приемной, было открыто нараспашку, и слабый ветерок чуть поигрывал грязными занавесками.
Вновь повисла тягостная пауза. От него ждут более развернутого ответа? Ладно…
— Хочу пожить по-человечески, — зло выплюнул Борис. — Хочу перебраться из хутора в большой и богатый город. Хочу побывать в колизее и увидеть гладиаторские бои вживую. Хочу сам владеть тресами, а не вздрагивать от мысли о том, что когда-нибудь окажусь в их числе. Разве я многого хочу?
— Вообще-то немало, — криво усмехнулся взводный хэдов. — Не всякий этого достоин.
Борису захотелось его убить. Прямо здесь, прямо сейчас. Но — нельзя. Убийство хэдхантера — тягчайшее из преступлений.
Вся экономика страны держится на рабском труде, и покушение на тех, кто поставляет рабов, расценивается как покушение на основу основ действующего строя. За такое сразу, без суда и следствия, отправляют в тресы. Безрадостная альтернатива смертной казни. В условиях нарастающего дефицита трудовых ресурсов преступников не умерщвляют, им находят более разумное применение.
Пауза затягивалась. С лица хэдхантера не сходило насмешливое выражение. Все ясно. Работодатели с такими лицами не подписывают контракты. Ловить здесь больше нечего. Унижаться не хотелось.
Борис чувствовал себя паршивее некуда. Как бывает всегда, когда изольешь душу тому, кому, как выясняется, нет до тебя никакого дела. И когда рассыпаются в ничто радужные надежды.
— Всего хорошего, — процедил Борис. — Удачной охоты…
Мать твою через колено!
Он поднялся со стула. Повернулся к двери. Стараясь не сутулиться, прошел мимо долговязой фигуры в пятнистой форме, застывшей у косяка. Мысленно матерясь, потянулся к ручке. Ладно, кому-то ведь надо защищать хуторские поля от набегов диких. Покуда хутор не загнулся окончательно. Ну а потом…