— Знаешь, звоню тебе, потому что только ты можешь мне дать совет...
Меня погладили по шерстке — и я отложила тряпку и села удобно в кресло. С волос капало. Бальзам понемножку начал стекать мне за ухо.
— Да, конечно, — сказала я, мысленно оправдывая свое бездействие, потому что когда необходимо спасать мир, то я всегда готова, уборка может и подождать. И Адасик придерживается того же мнения.
— Я должна с ним расстаться. Что мне делать? — застонала в трубку моя давнишняя задушевная подруга.
— Что ты должна сделать?
— Расстаться с ним.
— Боже, почему? — Я расположилась поудобнее, потому что явно предстоял долгий разговор.
— Потому что я в полной прострации, не знаю, что мне делать, — грустью повеяло из телефонной трубки. — Он меня совсем не понимает.
— Но в чем конкретно он тебя совсем не понимает? — поинтересовалась я, преисполненная симпатии к ней.
— Он совсем, ну нисколько меня не понимает, ни в одном вопросе! — обиженно объяснила Ага.
— Ты можешь яснее? — Я спрашивала терпеливо, потому что, известное дело, выговорится женщина, и ей станет легче.
Адасик того же мнения и всегда терпеливо ждет, пока я не закончу трепаться по телефону. Ну, почти всегда.
— Что я тебе могу сказать... — Телефонная трубка зарыдала. — Мы просто стали чужими людьми.
— Почему тебе так кажется? — Я старалась, чтобы голос звучал участливо и мягко.
— Мне это вовсе не кажется! Это на самом деле так! — прокричала она мне в ухо.
— Я именно об этом и спрашиваю, почему? — продолжала я настойчиво, преисполненная желания помочь ей в этой тяжелой ситуации, хотя у меня по-прежнему капало с волос.
— Вот именно... почему... я сама все время об этом думаю... — Она простонала в телефон.
— А что случилось? — пыталась я выудить из нее хоть какую-нибудь информацию.
— А разве что-нибудь должно было случиться? — Голос приятельницы резанул меня, как оплеуха. — Просто он меня не понимает!
— А я не понимаю, о чем ты говоришь, — отреагировала я не совсем корректно, чего Адасик не одобрил бы.
— Вот именно. Меня никто не хочет понять. Даже ты. Никто! — прошипела трубка.
— Я пытаюсь тебя понять, — не сдавалась я, черт знает зачем. — Он что-нибудь тебе сделал?
— Конечно! А то бы я тебе звонила?
— Ну что? — крикнула я в отчаянии. — Что он тебе сделал?
И я услышала жалкое:
— Ну, он меня совсем не понимает...
Я подумала, что необходимо набраться терпения и понять, что говорит Ага. Хотя в каком-то отделе мозга трепыхалось убеждение, что все, что бы я ни сказала, обратится против меня. Напрягая все свои мыслительные способности, я пыталась вспомнить начало нашего разговора. С чего она начала? Надо повторить то, что Ага мне сказала, и тогда она поймет, какой я благодарный слушатель. О чем же она говорила? О расставании — припоминаю — она сказала: «Я должна расстаться с ним».