— Еще нет. Она у парикмахера.
Между братьями сгущается тишина, которую нарушает только грохот метро, доносящийся сквозь грязные кирпичные стены. Картина с Гималаями над столом дрожит. Затем звук стихает. Эммануэль поглаживает значок и прикусывает губу. Якоб знает, что если младший брат заплачет, то его будет не остановить.
Внезапно его осеняет. Он вскакивает, будто ужаленный. Люди с оружием! Они пришли за его отцом и придут за ним и за его…
— Я проезжал мимо ее лавки по дороге, — опережает его Эммануэль. — Лора в порядке, и Рашель тоже. Но я ей пока не говорил. Подумал, ты сам захочешь.
Ободряющая улыбка. Эммануэль-благодетель. Роль, которую он играет с большим удовольствием, когда не извиняется за занятые деньги. Он ни цента никому не вернул. Весь в отца, куда больше, чем Якоб. Вплоть до пристрастия к постельному белью странных расцветок. Рашель, жена Эммануэля, притворяется, что ничего не знает. Но на семейных сборищах избегает смотреть Якобу в глаза — так проще скрывать правду.
— Спасибо, Манни. Спасибо тебе.
Якоб тяжело вздыхает.
Пенни возвращается в кабинет с двумя чашками, расплескивая кофе на ходу. Она нервно улыбается. Ее глаза припухли, а крылья носа покраснели от салфеток. Она хороша собой, хотя Якоб никогда раньше этого не замечал. Черные брови. Ямочки, которые видны только изредка, когда она забывает, что улыбается. Хорошенькая.
— Подумала, что вам сейчас не помешает, — объясняет она и ставит чашки на бронзовый стол в форме большого компаса. Эммануэль поднимает чашку и смотрит на Пенни, а не на кофе.
— Мне… очень жаль, — добавляет Пенни, избегая встречаться с ним взглядом.
— Ты прелесть, — говорит Эммануэль.
— Спасибо, Пенни, — благодарит Якоб.
Улыбаясь, она возвращается в приемную, где Джеймс Тейлор надрывается по радио. Завтра будут играть Саймона и Гарфункеля. Надо будет поставить будильник, чтобы не пропустить. Эта мысль его успокаивает. Он не платил Пенни уже три месяца. Они об этом ни разу не говорили. Не только его отец вечно скрывался от кредиторов. Якоб даже своей жене не рассказывал, насколько погряз в долгах. Он должен восемьдесят тысяч, и цифра только растет. Люди больше не покупают хорошие карты, он отлично это понимает. Теперь они просят своих детей распечатать схему проезда с компьютера или пользуются системой GPS, чтобы доехать до химчистки на углу. Дело, которое он любит всем сердцем, стало похожим на песню, слова которой никто не помнит.
Восемь лет назад, когда Якоб открыл «Стратегию выхода», ему было тридцать. Лора тогда еще каждое утро приносила ему на работу свежие цветы из лавки. Теперь уже не приносит. Единственный, кто все еще печатает для него в кредит, — это бывший сантехник по имени Гай, который купил старый печатный станок для развлечения. Якоб щедро снабжает его алкоголем и дисками с порнографией, чтобы тот был доволен, но старик уже начинает ворчать, что давненько не видел денег.