Кое-где деревни были обжиты. Увитые гирляндами ворота выходили в переулки, тут и там виднелись фигурные орнаменты из мха и камня.
– И на что им эти украшения?
– Наверное, к праздникам берегут. Здоровы они, говорят. плясать.
– И каких только прыгунов земля не носит.
Они были озлоблены на все на свете. Мимо мчались автомашины со смеющимися «лоттами» и офицерами. Этот хвост кометы – штаб, полевые лавки, прачечные, лазареты и прочее – следовал за войсками. Солдаты строили гримасы проезжающим, и в адрес доблестной финской «лотты» неслись такие грубости, что, услышь эти любимицы сельских тетушек хоть половину сказанного, у них бы случился разрыв сердца. Проезжающая мимо генеральская машина оказалась объектом столь безудержного гнева и таких проклятий, что посторонний наблюдатель подумал бы, будто назавтра в армии разразится мятеж.
– Ну и напылили же, черт побери. На то, чтобы господин с походной шлюхой раскатывал, бензина всегда хватает. Что еще за черт там свистит? Заткнись, здесь и так полон рот дерьма без твоего свиста.
Уезд за уездом оставались позади. По всем дорогам Ладожской Карелии растекались колонны. Тучи пыли висели над ними, мешаясь с синим дымом бесчисленных лесных пожаров, сквозь который палило багряное жаркое солнце. У тех, у кого подошвы ног не горели от волдырей и ременные лямки не растирали в кровь ключиц, энтузиазм был сильнее всего: Финляндия наступает.
II
Лехто, Мяяття и Рахикайнен не маршировали вместе со всеми. Каждое утро они исчезали из строя и каждый вечер появлялись в месте расположения, вылезая из какой-нибудь машины, мчащейся мимо автоколонны. Они не очень-то распространялись о том, как проводили время, но об этом можно было догадаться и без объяснений. Каждый вечер у них находилось что-нибудь съестное, и, поскольку они всем этим по-христиански делились, остальные не вмешивались в их дела даже из зависти к столь легкому способу передвижения.
Однажды вечером Рахикайнен явился веселее обычного.
– Там, в вещмешке у Лехто, масло и пшеничная мука. Можно испечь блины.
– Неужто правда?
– Покажи!
– Вот это да!
– Сейчас же, ребята, запалим костер!
Про усталость забыли. На крышке котелка поджарили блины и тотчас же съели их в тишине летнего вечера. Солнце красным шаром опускалось за лес на карельской границе, и сумеречное марево размывало очертания пейзажа.
– Не сожрите все сразу! Эти продукты нелегко было добыть. Восемь разных штук пришлось проделать, прежде чем хозяев умаслили. Один раз даже бутылка водки была в руках, только я ее не выпил.
– Потому и не выпил, что я не дал, – проговорил Лехто, показывая тем самым, чья заслуга в том, что результаты их вылазок оказываются на пользу всему взводу.