Гарнизон торчащей у нас как кость в горле Гибралтарской крепости наконец-то капитулировал! А то ведь почти три месяца подряд на краю уже практически нашего пролива торчала эта скала, нашпигованная пушками, и всячески мешала нормальному судоходству. Более того, иногда под прикрытием ее огня через пролив ухитрялись проскакивать и английские корабли!
Поначалу крепость пытались прикрывать корабли английской Средиземноморской эскадры, но, понеся потери от нашей авиации, несколько охладели к этому занятию. Когда же при неудачной попытке захватить французские линкоры в Тулоне «Дредноут» и «Беллерофон» были сильно повреждены, а «Принс оф Уэлс» вообще затонул из-за взрыва кормового погреба, крепость полностью лишилась поддержки с моря. С авиацией дело обстояло аналогично — поначалу английские и французские самолеты летали с аэродрома под Ораном на средиземноморском побережье Алжира, но не очень активно. А после капитуляции Франции англичане вынуждены были перебазировать свои самолеты и часть прихваченных французских аж в Александрию, потому как в Алжире началось что-то вроде борьбы за независимость. Правда, мне до сих пор так никто и не смог объяснить, кто с кем там боролся, но обстановка для дислокации самолетов стала, судя по всему, абсолютно неподходящей.
После этого две недели подряд русская и немецкая авиация выбивала очень сильную поначалу зенитную артиллерию крепости. И здесь очень неплохо показала себя специальная противозенитная эскадрилья лейтенанта Арцеулова. Помните, он предложил переоборудовать штурмовик «Похухоль» для стрельбы вбок? Это было сделано на трех машинах. Но, кроме трех так называемых «косых похухолей», в эскадрилье было два нормальных штурмовика, четыре пикировщика «Выхухоль» и четыре «Стрижа». Работала эта группа следующим образом.
Сначала над целью появлялись истребители и занимали свое место на высоте, но чуть в стороне, за пределами досягаемости зениток. После чего, по возможности всякий раз с нового ракурса, цель атаковали нормальные штурмовики. Выпустив по шесть эрэсов и добавив из двадцатитрехмиллиметровых пушек, они отворачивали, а за это время их косые собратья успевали встать в круг. Воздушные стрелки спускались к батарее бортовых пулеметов, и начинался обстрел. Зениткам противника было почти невозможно стрелять по самолетам, летающим чуть ли не ниже их, а вот штурмовики наносили определенный урон почти незащищенным зениткам. В такой обстановке батарея уже не могла нормально отразить атаку сверху, и четверка пикировщиков сбрасывала на нее свои бомбы, обычно каждая машина по пять двухсоток. После чего от батареи мало что оставалось, но на следующий день откуда-то из глубин скалы появлялась новая. В общем, за две недели такой работы, потеряв два пикировщика и один обычный штурмовик, эскадрилья добилась того, что скала перестала отвечать огнем на атаки наших самолетов. И началось…