Группа Богданова продуктозаготовками не занималась. Ее задачей была дальняя разведка и иногда сопровождение важных грузов от временного лагеря на левом берегу до Убежища. В том числе и на участке переправы через Обь.
«Наша „дорога жизни“», — подумал Богданов, когда увидел ее в первый раз. И правда, как похоже было на блокаду Ленинграда. Тогда ведь тоже каннибализм был, и из-за куска хлеба, случалось, убивали.
«Хотя нет, не похоже», — укорил он себя, вспомнив хари городских мародеров.
Народ был другой, а уж страна тем более. Тогда мародерствовали и человечину жрали единицы, а большинство оставались людьми несмотря ни на что. Последнее отдавали, но других поддерживали. А не как сейчас: «выжил сам — выживи другого». Психология шакалов. Если бы нынешнему поколению выпало воевать в ту войну, подумал Владимир, драпали бы от немцев до Владивостока.
Для тех, кто живет или часто бывает на «северах» и в других труднодоступных уголках страны — геологов, промысловиков, суровых туристов — переправа по льду на любой технике это не аврал, а почти рутина. Ничего сверхопасного тут нет, если строго следуешь простым правилам. Первой задачей при организации переправы было найти достаточно пологий участок берега, линия которого после разлива реки изменилась до неузнаваемости. Но худо-бедно разведчики нашли место, где склон обладал наименьшей крутизной.
Чтобы узнать, какой толщины лед намерз за эти месяцы на реке, Владимиру пришлось вспомнить давнее увлечение — зимнюю рыбалку — и вооружиться коловоротом. Он сделал замеры в трех местах, и в целом увиденное его обнадежило. Двадцать сантиметров. В принципе достаточно для прохождения машины весом до двух тонн на скорости. Лед был не мутный, к берегу примыкал без щелей, над водой не нависал. В Великую Отечественную по льду чуть толще без проблем гоняли танки и САУ.
Они опасались не за себя. Судно на воздушной подушке пройдет где угодно, удельное давление на грунт у снегохода тоже невелико. Но перевозки осуществляли грузовики — «Шишиги», «Садко», «Уралы», каждый из которых на обратном пути шел изрядно потяжелевшим.
Салон чуть наклонился вперед. Они съехали с дороги и спускались по пологому склону. Их судно понеслось по замерзшей Оби в двадцати сантиметрах над поверхностью льда. Снегоходы — «Буран» и две «Ямахи» следовали за ним.
Слева из темноты выступал гигантский силуэт разрушенной плотины. Даже это инженерное сооружение не было рассчитано на такие сотрясения. Владимиру показалось, что та кренится в сторону, как Пизанская башня, но это мог быть и обман зрения.