Гозданкер слегка струхнул.
— Мне в Москве дали понять, что ваши труды... то есть расходы, — забормотал он. — Я имею в виду все, что с этим связано, — он окончательно запутался. — Короче, я же кое-что уже отдавал. Авансом, так сказать...
— Вы о чем говорите? — уставился на него генерал так, что Гозданкер заерзал.
— Я... об авансе, — пролепетал Гозданкер. — Я готов еще часть...
— Какую еще часть! — отрубил генерал. — Вы понимаете, чем я рискую? Вы полагаете, что Храповицкий ягненок беспомощный? Что он защищаться не будет?
— Я... конечно... да, — заторопился Гозданкер, пытаясь его успокоить.
— Завтра вы передадите моему человеку все, — велел генерал тоном, не терпящим возражений. — Все, что оговорено. И прошу вас больше со мной эту тему не поднимать.
— Хорошо, — с трудом выдавил из себя Гозданкер.
То, что Гозданкер упомянул про деньги как-то скользко, словно собирался экономить, генерала разозлило не на шутку. Он решил его попугать, чтобы придать больше весомости всему происходящему.
— И последнее, — прибавил генерал. — Учитывая характер нашего друга, господина Храповицкого, советую принять должные меры по охране вашей семьи.
— Семьи? — испуганно ахнул Гозданкер. — Вы что же, думаете...
— Я не думаю, я знаю, — прервал генерал. Лихачев уверенно бил в больное место. На самом деле он, конечно, ни секунды не верил, что Храповицкий начнет вырезать семью Гозданкера или похищать его жену. Зато Гозданкер поверил в это сразу и безоговорочно.
— Проще всего для него было бы, конечно, вас убрать, — продолжал генерал буднично.
Гозданкер даже подпрыгнул.
— Но сейчас, когда нужные документы уже у нас, в этом нет особого смысла, — немного отпустил генерал. — А семью поберегите. Лучше всего — отправьте куда-нибудь за границу. Надежней выйдет.
С минуту Гозданкер смотрел на него широко раскрытыми глазами и вдруг нервно хихикнул.
— Так вот вы почему с деньгами... простите... с гонораром... тянуть не хотите! — фамильярно подмигнул он. — Боитесь, значит, что меня того? Грохнут?
Но перевести все в шутку генерал ему не дал.
— И поэтому тоже, — ответил генерал сухо, по-деловому.
Улыбка сползла с лица Гозданкера.
Брать у Гозданкера деньги генерал отнюдь не считал зазорным. В его понимании, это не было ни взяткой, ни подкупом. Он твердо знал, что выполняет свой долг, причем в очень опасных условиях. Он шел один против всех и ощущал себя героем вроде Робин Гуда. И ему представлялось даже пикантным посадить одного негодяя на деньги другого.