В июне 1944 года 5-я эскортная группа приняла участие в противолодочной обороне боевых кораблей, транспортных и десантных судов, которые лавиной устремились к побережью Франции в ходе операции «Оверлорд» — вторжения союзников в Нормандию.
Действия в проливе Ла-Манш имели свои трудности, условия для работы «Асдиков» оказались отвратительными: косяки рыбы, многочисленные остовы затонувших кораблей, отмели часто воспринимались гидроакустиками как вражеская подлодка. И лишь большое количество оглушенной рыбы, всплывший мазут или деревянные обломки указывали на то, что цель была выбрана ошибочно и глубинные бомбы сброшены впустую.
Именно в Ла-Манше Макинтайр и столкнулся с немецкой новинкой — акустическими торпедами. Союзники уже имели буксируемые торпедные ловушки, отвлекающие акустические торпеды от шума гребных винтов. Англичане и американцы называли этот охранитель «фоксер» — «лисий», канадцы — «Кэт» — «кот». Применять ловушки, правда, можно было лишь на скорости не более 15 узлов, а кроме того, они издавали такой шум, что «глохли» самые эффективные гидроакустические станции. И, наконец, никто не был застрахован от атаки акустической торпедой в тот момент, когда охранитель просто-напросто не выставлен.
Так и случилось с 5-й эскортной группой 15 июня 1944 года. Ей был придан фрегат «Морн» (типа «Ривер»). Макинтайр знал и корабль, и командира, лейтенант-коммандера Холланда, один раз ему довелось именно на этом фрегате пересечь Атлантику, сопровождая конвой. В тот злополучный день группа патрулировала один из районов Ла-Манша и обнаружила немецкую подлодку, идущую на перископной глубине.
«Приближаясь к вражеской лодке, я постоянно помнил о наличии у нее акустических торпед, — вспоминал Макинтайр. — У меня было две возможности обезопасить себя от нападения. Я мог задействовать „Кэт“. Другой выход — снижение скорости хода до 7 узлов или меньше. Считалось, что при невысокой скорости производимый винтами шум недостаточен, чтобы активировать систему наведения торпеды.
Я решил, что никогда себе не прощу, если мы упустим такую отличную возможность разделаться с лодкой, руководствуясь только соображениями безопасности. Поэтому я приказал: „Скорость 7 узлов!“ — и на этой черепашьей скорости мы поползли вперед.
Вскоре мы приблизились к лодке. Напряжение нарастало. И тут поступил сигнал с „Морна“, находящегося в миле от меня по левому борту: „Есть контакт! Атакую!“ Это был последний сигнал, переданный кораблем. Несколькими секундами позже раздался сильный взрыв, разнесший „Морн“ на мельчайшие обломки. От корабля не осталось практически ничего.