— Нет. Чудовища. Они летают в воздухе и приходят в человеческие сны.
Теперь я поняла, почему она боится спать.
— Тебе снятся кошмары?
— Нет. Но чудовища близко. Я их чувствую.
От этих слов и серьезного выражения ее личика по спине у меня побежали мурашки.
— Мне посидеть, пока ты не уснешь? Тогда они не придут?
— Может, и не придут. — Она снова тронула меня за руку. — Ты волшебница.
Тут я подумала, не родилась ли она медиумом, как Эрик и Данте. В том, как девочка сказала это, чувствовалось нечто большее, чем детская вера в волшебство. Скорее знание. За ней стоило понаблюдать… но не сейчас, конечно. Спрашивать, не видит ли она ауру, я тоже не стала.
— Ладно, — сказала я. — Посижу.
Прилегла рядом с ней, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Потом я начала тихонько напевать, и она, улыбаясь, закрыла глазки. Открыла их, когда я умолкла.
— А какие слова у этой песни?
— Э-э-э… — С ответом я нашлась не сразу.
Песня была из далекого прошлого, на древнегреческом диалекте, на котором уже никто не говорил. Мне пел ее когда-то мой муж… Перевести слова вот так, с ходу, я не могла и поэтому запела на родном языке. Звуки его, некогда привычные, казались теперь странными, и слова выговаривались с некоторой запинкой.
Кейла, слушая, вроде бы заснула. Допев, я выждала несколько минут, потом осторожно поднялась с кровати. Девочка не шелохнулась. Тогда я выключила свет, вышла из спальни и вернулась к игрокам в «Монополию».
— Луддиты сжигают фабрику. Плата пятьсот долларов. — Бренди, глядя на карточку «Шанс», скорчила гримасу. — Слабовато.
— Я больше заплатила, когда фабричное законодательство урезало использование детской рабочей силы, — сказала Мэдди.
Как я и надеялась, она чувствовала себя уже вполне непринужденно.
Кендалл бросила кости и продвинула вперед на три номера миниатюрную оловянную книжечку «Оливер Твист».
— Мне нужна работа, чтобы иметь капитализм для инвестиций.
— Капитал, — поправили ее все хором.
Кендалл посмотрела на меня.
— Я могла бы поработать у тебя в магазине. Подпольно.
— Типа складывать книги в подпол? — спросила Бренди.
Кендалл сделала вид, что не слышит.
— Тебе не нужен помощник?
Я взъерошила ей волосы.
— Пока не подрастешь — увы.
Мэдди двинула вперед оловянный ткацкий станок.
— Да, пока ты только играть умеешь. С таким помощником — конец магазину.
Бренди спросила у меня:
— Как тебе работа управляющим? Труднее?
— Да нет… просто немного другая.
Кендалл просветлела.
— Я могу работать на твоем прежнем месте.
— Извини. Его нету. Мэдди заняла.
Она вздохнула.
Сет выставил еще никем не купленную фабрику и зашуршал деньгами.