Двенадцать «пантер» выстроились в ряд под прямым углом к железной дороге Кан — Байе. Была половина первого. В отличие от предыдущих дней, в небе не было ни единого вражеского истребителя-бомбардировщика, и вокруг было относительно спокойно. Мы двинулись вперед и выехали на открытую местность. Вся рота двигалась на большой скорости, не останавливаясь и с большим интервалом между машинами. Когда наш левый фланг приблизился к деревне Норрей, поступил приказ: «Приемная, поворачивайте влево!» («Приемная» — наш позывной). Я двигался на левом фланге роты, метров на тридцать впереди. Вдруг мой танк остановился после того, как машину потряс мощный удар. Я подумал, что мы напоролись на мину, и посмотрел налево, чтобы оценить обстановку. Я увидел, как с крайней левой «пантеры» сорвало башню. В тот же миг раздался новый взрыв, и мой танк загорелся. Вспыхнули боеприпасы к пулемету. Перед тем как наступать на деревню, я закрыл люк. Теперь мы никак не могли открыть его полностью. Наводчик был тяжело ранен осколками. Далеко не сразу мне удалось открыть люк. Я выпрыгнул и упал за башню танка и ненадолго потерял сознание. Очнувшись, я увидел, как из открытого люка со свистом вырывается пламя. Я потерял равновесие и скатился на землю. Позднее я увидел неподалеку и другие горящие «пантеры». Члены экипажей подбитых танков, с ожогами на лицах и руках, подбежали ко мне. Из двенадцати «пантер», начинавших атаку, семь стояли в открытом поле и горели. На перевязочном пункте я узнал, что из тридцати пяти членов экипажей пятнадцать погибли. Почти все остальные были ранены. Уцелевшие пять «пантер», ведя непрерывный огонь, отошли на исходные позиции.
Во время атаки по нашему участку велся интенсивный пулеметный и артиллерийский огонь, в том числе и с моря, что затрудняло эвакуацию раненых.
11 июня 26-й моторизованный полк СС оберштурмбаннфюрера Вильгельма Монке запросил поддержку танков для отражения атаки вражеских танков и пехоты у Ле-Мениля. Командир 8-й роты 12-го танкового полка оберштурмфюрер Ганс Зигель занял позиции в засаде за линией обороны 2-го батальона 26-го полка, примерно в километре к югу от Ле-Мениля. Заметив, что шум боя в его секторе усиливается, он отправил три Pz-IV своей роты, чтобы «уточнить обстановку». Вот как он описывает последовавшие события:
«Когда мы остановились, чтобы осмотреться, по жестам пехотинцев, указывавших саперными лопатками в сторону врага, мы поняли, что складывается крайне опасная обстановка. Я отдал приказ «К бою!», и люки трех танков захлопнулись словно сами собой. Орудия были подготовлены к бою. Мы на ходу зарядили бронебойные снаряды. Увидеть противника слева от нас мешала живая изгородь. Выехав на открытое место, я оказался посреди своей пехоты и заметил несколько «шерманов», двигавшихся через сад совсем близко от нас. Мы выехали прямо под их пушки, подставив уязвимые борта.