Наконец-то с его лица слетело это выражение уязвленной сиятельной гордости.
- Преступления? - повторил он с запинкой.
- Я сказала Алатти, что интересуюсь этим для ее же блага. Иногда стоит доверять своим друзьям.
- Друзья не накладывают узы подчинения, - выговорил Эвил укоризненно. - Но даже если вы говорите серьезно, я все равно останусь верен своему слову. Поэтому, если не хотите прослыть лгуньей и сплетницей, лучше молчите о том, о чем узнали обманом.
- О, оставьте высокий слог! Я тоже читала баллады Криспина и Лорна. Честь дамы и прочая ерунда. Когда вам прижмут хвост, высокопарный тэр, вы сами станете слагать баллады, даже не задумываясь, как будет истолкован их фривольный смысл.
- Не судите о людях по себе, тэсс, - процедил он сквозь зубы. - Не для всех в этом мире честь - пустой звук.
- Ну так женитесь на ней и избавьте меня от нравоучительных бесед! - выпалила я раздраженно. Боги пресветлые, неужели мне мало своих проблем?
- Не могу! - вошел в такой же раж огневик. - Я уже женат!
У-у-у... Ну кто его за язык тянул?
- Вы сообщили об этом не той девушке, магистр, - попыталась я закончить разговор.
- Али знает, - сказал он тихо. - И понимает.
- Естественно, понимает. Наверняка вы придумали душевную историю о том, как в ранней молодости совершили сей неосмотрительный поступок, приняв обман за серьезное чувство, а теперь, когда встретили ее, любовь всей вашей жизни...
- Замолчите, - едва слышно произнес он. - И... уходите отсюда. С вами бесполезно говорить. Не знаю, горе ли ожесточило вас, или вы и были такой, но в любом случае вам не понять. Поэтому просто уходите.
Нет, это - не дар, это проклятье. Как можно считать даром способность впитывать чужую боль? Будто своей мне мало...
Чтоб не упасть я вцепилась похолодевшими пальцами в спинку стоявшего у стены кресла, и закрыла глаза, темнотой изгоняя промелькнувшие передо мной виденья чужой жизни.
Он, действительно, женился еще в юности, не дождавшись даже окончания учебы и получения перстня мага. Женился по любви, настоящей и искренней, на чудесной девушке, единственным недостатком которой было то, что в отличие от своего возлюбленного она не имела и толики магического дара. Но то, что это может быть проблемой, они оба поняли слишком поздно... Но он все еще любит ее. Так, как может молодой мужчина, полный жизни и сил, любить больную стареющую женщину. Бросает ради нее работу за работой, переезжая сначала туда, где их и горькую историю их жизни никто не знает, потом туда, где море и хвойные леса даруют целебный воздух, предписанный ей лекарями. Срывается из Школы, всякий раз, как сиделка, считающая его ее племянником, пришлет известие, что ночью снова был приступ... И мучит себя и ту, другую, тоже любимую, но все же еще не такую родную и близкую, своими старомодными представлениями о порядочности и долге...