— И как ты себе это представляешь? — спросила она и перестала плакать. — Расскажи об этом подробнее.
— Это будет так. Сначала мы должны с тобой увидеться.
— И как ты себе представляешь нашу встречу?
— Я назначу тебе свидание, и мы увидимся. Ты и я. Через час. В девятнадцать.
— Где?
— В метро, мы всегда с тобой раньше встречались в метро. На Красной Пресне. На радиальной, в центре зала.
— А если мы не узнаем друг друга? Столько лет прошло.
— Не шути так.
— Мне страшно, — сказала она, — тебе не страшно?
— Есть немного, но надо взять себя в руки, я возьму себя в руки, и ты возьми себя в руки.
— Я, конечно, попробую...
Она сказала, что попробует, и, когда она это сказала, Андрей Ильич вытянул губы трубочкой, ему захотелось коснуться губами ее щеки, он опять забыл, что разговаривает по телефону. В нем проснулась эта забытая давнишняя мальчишеская нежность. Во время разговора он смешно трубочкой вытягивал губы и покачивался вперед, а потом тихо откатывался назад, ударяясь о пустоту, о невоплощение, о многолетнюю, несправедливую, страшную разлуку.
— И ты опоздаешь, как всегда? — спросила она.
— Ну разумеется, — сказал Андрей Ильич.
— Потому, что очень занят, да? Я слышала, что ты кандидат.
— Я уже давно профессор. Но я опоздаю, — сказал он, — но не потому, что я очень занят. Я приду вовремя. Я создам иллюзию, что опоздал. Я спрячусь за мраморной колонной. Ты придешь вовремя, а меня нет на месте, а я тем временем буду рядом. Я стану из-за укрытия разглядывать тебя. Я должен увидеть тебя первым. А вдруг ты совсем не такая, какой я тебя представляю и помню? А что, если ты сильно изменилась не в лучшую сторону? Я тебя, Ира, помню девочкой восемнадцати годков. В коротенькой юбочке и сиреневой кофточке. У тебя уши были тонкие, почти прозрачные, они просвечивались. Лицо — это зеркало души. Я хочу знать первый, какое выражение лица у тебя сейчас. Что у тебя за душою. Именно поэтому я немного опоздаю. И если впечатление будет скверным, тяжелым, я развернусь и тихонечко ретируюсь, то есть я совсем не приду на свидание. Вот почему я опоздаю. А не потому, что очень занят.
— Я по-прежнему очень смазливая, я не изменилась, не похудела, не поправилась. Скажи, ведь ты этого боишься? Вот откуда все твои страхи. Знаю я вас, мужчин. Вы любите глазами, а думаете затылками и никогда не умнеете, сколько бы лет ни прошло, все равно не умнеете. Я приду, чтобы ты знал, раньше условленного времени. Минут за пятнадцать приду. Мне самой любопытно, какой ты стал. И если ты мне не понравишься, я первая убегу. Скажи честно, ты сильно изменился? Я тебя увижу еще до того, как ты спрячешься.