Полковник прошел через черное фойе на сцену. Лебедушкин спал, положив ладошку под щеку. Очень долго в полумраке полковник стоял и смотрел на спящего солдата. Вдруг ему стало неловко, что он пришел сюда, повинуясь смутному душевному желанию, а значит, сердечному порыву, что не случалось с ним уже очень давно. Ему стало стыдно за собственную слабость, и это чувство стыда моментально привело к ярости, вспышке гнева.
— Подъем, тревога! — закричал полковник, подошел к рубильнику, что был справа от сцены, и включил весь свет, на который только была способна клубная армейская сцена.
Коля проснулся и открыл правый глаз.
Лебедушкин увидел громадную тень полковника и по этой тени сразу узнал его. Полковник был изрядно пьян и превосходно освещен.
— За что мне это наказание, боже мой, будить человека среди ночи, когда душа купается в эфире?! — сказал Лебедушкин и сладко потянулся.
— Время пошло, сдаем норматив. Тревога! А ну-ка пошевеливайся, осталось тридцать пять секунд. Энергичней, еще быстрее!
— Я не могу так быстро, как бы вам хотелось, товарищ полковник! Мои глаза не видят, руки спят, ноги видят сны.
— Пошевеливайся!
— Что вы кричите, три часа ночи, мама, как хочется спать. Если жизнь это сон, я хочу жить.
— В норматив не уложился, — полковник посмотрел на часы, — отбой. Будем тренироваться.
Девушка привстала, спустила ноги с кровати:
— Вы пьяны, товарищ полковник, от вас разит перегаром. Судя по выражению вашего лица, вы пили в полном одиночестве! Ночью! Красноречивый факт. Что вам не спится?
— Меня мучает совесть.
— Наконец-то! Быть того не может! А мне казалось, что у вас нет чувства сострадания.
— Я не мог заснуть, мне не давал покоя ужасный вопрос... А вдруг ты на самом деле гений? Прочти мне свою пьесу.
— Она вам покажется скучной.
Однако вы низкого мнения обо мне, мадам. Сяду в кресло, буду пить кофе и слушать пьесу. Читайте, Наталья, как вас там по отчеству. Побалуйте старшего по званию одной чашечкой кофе.
Полковник скинул шапку, шинель, сел на табуретку, закинул нога за ногу и закурил. Лебедушкин понял, что разница между креслом и армейским табуретом для полковника сейчас не существенна.
— Меня зовут Наталья Сергеевна.
— Сделайте милость, Наталья Сергеевна. Ужасная погода, метель воет как зарезанная. Если вы мне не станете читать вашей пьесы, Наталья Сергеевна, мы тотчас пойдем окапываться, в мерзлой земле, до восхода солнца!
— Полноте, полноте, Андрей Исаевич, меня пугать! Ну ладно, пусть будет по-вашему!
Лебедушкин встал с постели и, наматывая портянки, запричитал:
— Моя дорогая, любимая мама. Сегодня в три часа ночи меня подняли по тревоге для того, чтобы я прочитал несколько строк из последнего! Мама, когда я вернусь домой, я буду спать много недель подряд, я хочу видеть сны во снах и, погрузившись в царство Морфея, пить тишину, как воду, большими глотками! Только пообещайте, товарищ полковник, что, когда я закончу читать, вы уйдете, а я лягу спать.