— Пьяное бахвальство, никто не знает, какой из вас получился бы актер.
— Большой актер!
— Хвастовство!
— Я честолюбив, я стал бы лучшим среди лучших!
— В этом деле честолюбия мало, нужен талант! — попытался задеть за живое полковника Коля.
— Талантливый человек талантлив во всем.
— Хорошо, давайте попробуем... Я дам вам роль, нашему театру как воздух нужны хорошие актеры! Это все одно лучше, чем по ночам пить водку.
— Твою пьесу я не стал бы играть под угрозой смерти, даже если бы меня приказали четвертовать! Жеманство, глупость, бессмыслица, кривляние. Вам, госпожа свинарка, писать не надо, у вас к этому способностей нет.
— Пожалуйста, перед вами весь мировой репертуар, выбирайте. А что бы вы сыграли?
— Шекспира. Хороший автор.
— И чтобы вы посоветовали из Шекспира? — спросил Коля.
— Возьми любую пьесу.
— «Отелло» очень подходит для нашего дуэта. Вы — мавр, я — Дездемона. Налицо разница в возрасте. Он — военный, почти генерал, это вам близко, она — девушка, сыграем одну сцену минуты на три, посмотрим, какой вы гений.
— Хорошо, Коля, я дам тебе пару уроков актерского мастерства.
— Даете слово?
— Слово офицера.
— Минутку, я сейчас.
— Куда ты?
— За томиком Уильяма. В библиотеку.
— Но у тебя нет ключа.
— Я приспособилась открывать дверь гвоздем и скрепкой для бумаги.
— Экая вы медвежатница, Евфросия Федуловна.
— Любовь к литературе совершает чудеса. Клуб и библиотека через стенку, как я могла удержаться!
Когда Лебедушкин ушел за книгой, полковник моментально протрезвел, вдруг он понял, что книга обязательно появится, и надо будет играть Отелло. Потому что он дал слово офицера.
— Черт меня за язык дернул! — вслух сказал сам себе Кинчин. — Ну да ладно! Мы и не в таких переделках бывали!
Вошел Лебедушкин с книгой. Он сразу же открыл ее в нужном месте.
— Сыграем один фрагмент, — сказал Коля, — я знаю эту пьесу почти наизусть, на втором курсе репетировал Яго. Читайте, я буду иногда заглядывать в текст.
Лебедушкин отдал книгу командиру части. Полковник взял ее в руки, поднялся на сцену, скинул шинель, достал футляр от очков, очки, надел очки на нос, взял книгу в правую руку, посмотрел на Лебедушкина через линзы, покраснел до корней волос, прокашлялся:
— Кому сказать — не поверят, командир части, гвардии полковник, ночью, при свечах репетирует Отелло. С кем?.. С военнослужащим первого года службы, желторотиком, симулянтом, не сумевшим бросить гранату от себя на двадцать шагов.
Лебедушкин на всякий случай, наверное для того, чтобы не смущать полковника, стал чуть поодаль. Он понимал — самое трудное сделать первый шаг, произнести первое слово.