– Я только что говорила об этом.
– Ну? – Лайла Кавано попыталась не выдать своего любопытства. – С кем?
– С моим напарником, мама. – Она проследила за тем, как Вьятт вернулся к своему столу и выключил компьютер. – Я пригласила его с дочерью. Не думаю, чтобы Эндрю возражал.
– Возражал?! – откликнулась Лайла. – Ты же знаешь, что чем больше гостей, тем Эндрю веселее. Расскажи, как твой напарник привыкает к отцовству.
Вопрос не удивил ее. Хотя Райли не обмолвилась ни единым словом о новом положении Вьятта, она понимала, что история распространилась в ее семье с быстротой верхового лесного пожара в сухой сезон. Достаточно того, что об этом знала Бренда. И лозунг книжных мушкетеров: один за всех и все за одного, кажется, стал также лозунгом семейства Кавано – Макинтайр. То, что узнавал один, становилось достоянием всех.
Это цена, которую приходилось платить за общение с ними со всеми, подумала она.
– Потом, мама, потом. – Райли старалась не смотреть на Вьятта, однако он, должно быть, понимал, что разговор идет о нем. – До завтра.
– Я буду ждать, милая, – сказала мать. – Но, Райли…
Дочь почти уже положила трубку, когда услышала, как мать произнесла ее имя, и не позволила трубке лечь на рычаг.
– Да.
Вновь зазвучал ласковый голос матери:
– Люблю тебя.
Райли знала, что мать все еще тревожится за нее, хочет, чтобы дочь вышла из штопора, в который вошла сразу после убийства Санчеса. Но к счастью, – может, благодаря работе, а может, благодаря тому, что она помогала Вьятту с Лайзой, – Райли казалось, что она уже приходит в норму.
– Я тоже люблю тебя, мама, – тихо ответила Райли. И с этими словами повесила трубку.
Сэм дождался, когда закончится разговор, и спросил:
– На домашнем фронте все в порядке?
Кивнув, она постаралась произнести по возможности беспечнее:
– Мама беспокоится обо мне.
– У нее есть основания для беспокойства? – Сэм пытливо вглядывался в ее лицо.
– Нет.
Она ответила машинально, чтобы не подвергаться дальнейшим расспросам. Но на этот раз Райли осознала, что в ответе было больше правды, чем всего несколько недель назад. Прогресс явно ощущался.
– Но на этом она не остановится. Родители, по мнению моей мамы, должны заботиться о своих детях первые сто лет, после этого, – улыбнулась она, – их забота начнет ослабевать.
– Это означает, что у тебя еще более семидесяти лет впереди, – парировал Сэм серьезным тоном.
Даже если Райли и ее мать проживут так долго, мама никогда не прекратит тревожиться за нее. И даже то, что все члены семьи служили в полиции, не имело значения.
– Что-то в этом роде, – согласилась она.