— Читать не забыл?
— А чего забывать? Помню, — похвастался Хорхой. — У меня даже книжка есть, Богдан оставил.
Пиапон обрадовался, подал ему бумагу, карандаш. Хорхой взял карандаш, повертел в руке, неумело зажал и начал выводить никому не понятные загогулины. В конторе все затихли и, не спуская глаз, следили за карандашом; охотникам казалось, что полный таинства след, оставляемый им, имеет магический смысл. Хорхой старался до дрожи в руках, наконец карандаш его закончил свой долгий путь, и он устало разогнулся.
— Все, — выдохнул он.
— Что написал? — спросил Пиапон. — Прочитай.
— Ма-ма, — прочитал Хорхой.
Охотники переглянулись, они были явно разочарованы. Пиапон вытащил трубку изо рта, выбил ее о край стола. Хорхой опять наклонился над бумагой, засопел. На этот раз грамотей справился с заданием быстрее.
— Читай, — сказал Пиапон.
— Па-па, — прочитал Хорхой.
— Ты что, вздумал смеяться? Мама да папа, другого ничего не вспомнил? — вскипел Пиапон. — Пиши — председатель сэлэм Совета.
— Этого я не смогу. Кунгас никогда не заставлял нас писать такие длинные слова.
— Не умею я читать, но знаю, что каждое слово составляется из букв. Ты что, не помнишь их?
— Немного помню, но связать их в слова не могу.
Охотники сокрушенно молчали. Задумался и Пиапон.
Как же ему теперь быть, где найти помощника? В районе сказали, что сельсовет должен выдавать бумаги на новорожденного, на умершего, что сельсовет обязан женить молодых и на это тоже выдавать бумагу. Сказали, что эти бумаги на всю жизнь выдаются. Тогда Пиапон еще усмехнулся: покойникам-то зачем бумаги, тоже на всю жизнь? Знают, что все председатели сельсоветов неграмотные, а придумывают им лишнюю работу.
— Богдана нет, был бы он… — вздохнул Холгитон.
«Что о нем теперь говорить? — с горечью подумал Пиапон. — Был бы он, стал бы председателем, мне не пришлось бы теперь мучиться. Но Богдан далеко, так далеко, что и умом нам его не достать, во сне не увидеть».
— Помощника в Нярги тебе не найти, — продолжал Холгитон. — Может, в Малмыже кого найдешь?
— В Малмыже им самим нужны грамотные люди.
— Может, Хорхой маленько подучится, вспомнит. Он ведь умеет, вон как он нацарапал, будто ворона прошла по снегу, а читается. Надо же так, слово оставляет на бумаге след. Удивительно. Хоть бы книжку когда прочитать.
— Верно, дака, выучись, станешь помощником председателя сэлэм Совета, — сказал кто-то насмешливо.
— Не смейся, когда человек о далеком будущем думает. Почему бы мне не научиться читать и писать? Что, голова моя хуже, чем у других? Жаль, что нет человека, который научил бы меня.