Украинские чиновники были ласковыми, обходительными, прятали взор. Старина! Отстает Украина. У нас в девяностые чиновники тоже были ласковые. Они воровали, брали взятки и давали уроки учтивости, поскольку не были уверены ни в чем, ни в своем положении, не вросли еще в кресла. Ныне, сбившись в мажорное братство, в помещичий косяк, поднакопив, выхолившись и успокоившись, они уже не терпят критики, покрикивают, затыкают рты, сердятся на назойливых просителей. Они уже живут богаче европейских, следовательно, у нас все отлично, и нечего тут жалобиться и критиканствовать. Наши ощущают себя благодетелями сирых. А украинские дьяки пока живут хуже европейских и страдают комплексом неполноценности. И это пройдет, научатся у своих заклятых соседей. В этом Сосницын, человек политически зрелый, видел всю разницу между Украиной и Россией.
Игорь Петрович вернулся в поселок и попытался отоспаться, но пришла Маргарита, и вдвоем отсыпаться не приходилось. Оторваться от Маргариты было невозможно, он не позволял ей ни одеваться, ни прикрываться и жалел, что ее, ненаглядную, нельзя забрать с собой в Ермаковск. Он подарил ей золотой браслет и дорогой телефон.
После обеда к ним заявились Павло с Анютой, и они поехали в город — ревизовать ресторан «Клеопатра». Ресторан находился в северной части города, гора Митридат высилась через бухту напротив. Улица, на которую выходил ресторан, называлась Всесоюзной, здесь ее переименовать не осмеливались. Ресторан приятный, наивный, грубовато разрисован сценами из чинно-сладострастной древнеегипетской жизни. Официантка радушная, по-южному уважительная. Посетители в основном из тех, кто не насытился своей удачей и трясет хохолком. Керчь-город маленький. За одним из столиков Сосницын увидел чиновника, который продал ему копии документов. На сосницынские деньги он угощал окрашенную в сиреневый куст девушку, вне всяких сомнений, не супругу. Чиновник был речист и губаст. Она взирала на него с иронией.
Сосницыну понравилось, что берег совсем близко, под обрывом. Можете искупаться и вернуться, сказала официантка. Если вам море не надоело, здесь, у этого берега оно чистое. Могу дать вам полотенце.
Угрюмый Павло налегал на коньяк. Он уже позволял себе быть небрежным с Анютой. Дескать, пресытился, прощения просим, утомили меня трохи ваши нежности. Жиголо, вновь подумал Сосницын, так жиголо набивают себе цену.
Павло поглядывал на Маргариту, наверное, жалел об упущенном. Возможно, из простой докуки, что не все яблоки надкусил. «Теребень обдерганный».
Вскоре на коньяк перешли все, он снимал их томность и поднимал настроение. Они искупались, еще искупались. Глядя на Митридат, Павло сказал: — Сколько же до него по прямой? Вода скрадывает расстояние. А если попробовать переплыть, а, Игорь Петрович? ты готов или слабо?