— Конечно, прифрантят нас, побреют, — задумчиво вел тот свое. — Сапоги почистят нам до блеска! Думаешь, такого, как ты сейчас, покажут зрителю? Приятно ему, скажи, на замазуру в кино смотреть?
Коцарь подумал, не обидеться ли, но не удержался и тоже захохотал.
— Ничего, — утешил разведчиков батя. — Вернемся домой — по два флакона одеколона на каждого! Одеколон первоклассный — «Коти»! После душа обливайся себе на здоровье. Как в частушке поется: «Окати меня, окати „Лориганом де Коти“!»
(За день или за два до того в Пеште был захвачен парфюмерный магазин. И батя предупредил: «Если вернемся из Буды, встречайте с одеколоном!»)
— Ну, хлопцы, побалакали — и хватит! Подъем!
И опять заколыхались впереди согбенные фигуры людей, упрямо, в тесноте, духоте, омерзительной вони пробирающихся в захваченную гитлеровцами Буду…
Наконец дошли. Всплытие!
С дерущим по нервам скрежетом отодвинута крышка люка. Навстречу хлынул воздух, отдающий пороховой гарью, но холодный, свежий! Колесников проворно поднялся по железным скобам, выглянул из колодца. Тотчас же к его разгоряченному лицу прикоснулось что-то холодное. Снег! Над мостовой колышется пелена медленно падающего снега.
Осажденный город затемнен. И еще острее от этого ощущение его притаившейся опасной огромности.
Улица безлюдна. Справа чернеет какой-то заколоченный досками киоск. Слева угол высокого ослепшего здания — окон не видно, затянуты маскировочными шторами.
Хотя нет! Какие маскировочные шторы? Это же не дом, лишь каркас дома, развалины.
Неподалеку послышались шаги, голоса. Патруль! Колесников стремглав свалился в глубину колодца, как при срочном погружении подлодки.
Каблуки с подковками процокали мимо. Снова тихо.
Снег продолжает беззвучно падать.
Один за другим разведчики выбираются на мостовую и тротуар.
Улица пуста по-прежнему. Этот район Буды словно бы вымер. Наверное, все гитлеровцы и салашисты на переднем крае, а жители спрятались от обстрела в бункерах.
Вдруг все озаряется колеблющимся призрачным светом. Хлопья снега, падающие в черных провалах между домами, окрасились в зеленое. Ракета? Да.
При свете ее Колесников видит посреди мостовой окоп с аккуратно уложенным бруствером.
Низко пригнувшись, разведчики перебежали к окопу, залегли в нем.
Спине очень холодно. Пробираясь на четвереньках в этой канализационной трубе. Колесников вспотел — белье хоть выжми. Сейчас он остывает на холоде.
Нет, еще что-то случилось! Завел за спину руку. Куртка разорвана на спине в клочья. Это, стало быть, когда он приподнимался в трубе и касался спиной свода…