— Комары покусают. Вечером на речке комаров много, — сказал Куница.
— Меня комары не любят. Я костлявый! — за смеялся сосед.
Но чем ближе мы подходили к Старой крепости, тем молчаливее становился Омелюстый. На мосту он сложил вчетверо полотенце и спрятал его в карман. Подойдя с нами к сторожке, он смело постучал в крайний ставень.
Сторож вышел из сторожки и, выставив вперед свою сучковатую палку, хмуро поглядел на нас.
— Открой-ка ворота! — сурово приказал Омелюстый.
Сторож убрал палку и попятился.
— А вы кто такие будете? — боязливо и глухо спросил он.
— Я из ревкома. Мальчиков этих помнишь? — показал на меня с Куницей Омелюстый.
— Дядя, помните, мы сюда цветы носили тому человеку… — напомнил Куница.
— Ага, ага, — закивал старик головой, — теперь признал! — Хромая, он подошел к нам. — Только я, товарищ начальник, ни в чем не виноватый, верное мое слово. Они мне его одежду дали, я до нее и не дотронулся. Она в башне так и осталась, — пробормотал сторож.
— Да чего ты суетишься, старый? Никто тебя не винит, — тихо ответил наш сосед. — Могила-то цела? Не разорили ее эти бандиты?
— Цела, цела, батюшка, — забормотал сторож, открывая ворота, — только я ее бурьяном забросал, а то, думаю, кто ж его знает: увидит какой петлюровец ту плиту — что тогда?
Сторож сказал правду.
Еще издали, обогнув Папскую башню, мы заметили у подножия бастиона темную кучу бурьяна. Мы с Куницей первые бросились к ней и быстро очистили могилу от кустиков колючего перекати-поля, не просохшей еще лебеды, мелкого подорожника и полыни. На желтом суглинке, посреди увядшей травы, сразу обнажилась та самая квадратная плита, которую мы притащили сюда вместе с Петькой Маремухой.
Веточки жасмина уже засохли. Сторож начисто их смел.
— Здесь и закопали! — сказал Куница.
Опустив голову, Омелюстый печально смотрел на могильную плиту. Постояв так молча несколько минут, он внезапно выпрямился и тихо, сквозь зубы, сказал:
— Какого человека загубили… панские наймиты… Сколько добра он мог бы еще принести Украине!
Потом он круто повернулся к сторожу и приказал ему:
— Ты, старик, присмотришь еще немного за могилой. Мы тут памятник поставим.
Сторож молча кивнул головой.
— А вы из какой башни смотрели? — повернулся к нам Омелюстый.
— А вот из той крайней, высокой… Видите окно большое? — показал я на Папскую башню.
— Оттуда? — удивился Омелюстый. — И как только вас не заметили, прямо удивительно… Ну, ваше счастье, ребята.
— Да я уж и то, товарищ начальник, думал, как они туда забрались… Какая нечистая сила их туда понесла?
— Ладно, ладно, будет тебе, нечистая сила… — криво улыбнувшись, сказал сосед. — Пойдемте-ка домой, хлопцы, старику спать пора.