— Гришань, вставай, — негромко произнес комбат.
—Только уснул, что случилось? — подумал Гриша и открыв глаза резко вскочил с лавки.
—Да ты успокойся, — услышал он голос Киселева. — Иди, там во дворе ведро с чистой водой. Умойся и приходи сюда.
Григорий выскочил из штаба, зачерпнул холодной воды, умылся, потянулся и посмотрел на часы.
— Почти двенадцать! Надо же, сколько я спал? И комбат не будил меня. А показалось, что только глаза закрыл, — он вернулся в штаб и громко спросил:
— Товарищ комбат, что-то случилось?
— Случилось. Вспомнили, суки!
— Что, что случилось?
— Ты сходи поешь, приди в чувства и давай ко мне, разговор есть.
— Есть. Разрешите идти?
— Да. Иди.
Гриша вышел из штаба и быстрым шагом пошел к полевой кухне.
«Что могло произойти? Что так расстроило комбата? Он был мрачный какой-то и зачем я понадобился? Интересно, какие суки нас вспомнили?» — думал он. Остановившись около кухни, Григорий вспомнил, что не взял с собой котелок. Он посмотрел на штаб, повернулся в сторону, увидел старшину. Он раскладывал какие-то тряпки у дверей склада.
— Пойду к нему, в штаб не буду возвращаться.
Савчук без разговоров дал Грише котелок и дальше молча стал перебирать свое тряпье. Григорий посмотрел на него и понял, что он сильно болеет с похмелья, но почему-то не лечиться.
— Наверное, хочет переболеть, — решил солдат. Он вернулся к кухне, поел горячей каши с хлебом, из чайника налил кипятку, вприкуску с кусочком сахара, попил его и, настроившись на худшее, пошел в штаб. Котелок Гриша оставил повару и попросил его вернуть старшине.
Те двести метров до штаба были и быстрыми и почему-то растянулись: Гриша торопился, но при этом шел к Киселеву долго. Разные мысли пугались в голове. Сначала он подумал, что его переводят, потом, что он в чем-то виноват. А у самых дверей солдат решил, что ему сейчас влетит за встречу со связисткой из спецсвязи. Видимо кто-то их увидел и доложил о тайной встрече, двух людей имеющих доступ к рации.
— Проходи, садись. Чай будешь?
— Нет. Я только поел и чаю попил.
— Чаю, небось кипятку? А здесь хороший, трофейный.
— Ну, тогда, буду.
Комбат налил в кружку душистого чая, и сев напротив начал разговор:
— В общем так. У нас при отдельном батальоне своя группа разведки есть. Знаешь?
— Да.
— Вот. Полковая разведка и дивизионная, чего-то там свое мутят, тень на плетень наводят, в общем, нужно сегодня в разведку сходить. Спрашиваю тебя как товарища. Без подвоха. Если есть желание, я тебя держать не стану — иди, но если сомневаешься, я доложу, что ты еще неделю на фронте, неопытный, одним словом, прикрою. Не торопись с ответом, подумай. Здесь хорохориться не надо. От тебя будет зависеть судьба всей группы. Когда на связь выйти, что и как доложить и где проход попросить. Понял? Если не уверен, так и скажи. Трусость здесь ни при чем.