- Мокроусова с дружками? Та пусть себе живут. Граната в штаны - то смерть легкая. Вот повесить или расстрелять по разному можна.
Паша икнул. Только-только отдышался, так опять про всякую гадость слушать. Ага, Палий, с бутербродом и мешком. Сало жрет. Везет же некоторым.
- Догадался полудурок, - пробормотал Крысюк ему вслед
Паша вспомнил одну вещь.
- А что значит "байстрюк"?
- Ублюдок. Незаконный ребенок, если про человека. Ублюдок - то про скотину больше, когда это, близкородственное скрещивание и от него щенок там получается, к примеру.
- И что?
- Да когда как. Когда нормальное, а когда и отакое получается.
- Ага. Звероподобное и тупое.
Крысюк задумчиво свернул вторую козью ножку.
- Вот он как раз не тупой. Немцев палил только так, аж шкварчало!
- Что он с немцами делал?
- Палил. Поджигал хаты, сараи, офицера в бане поджарил. Мне Радченко рассказал. А его и словили из-за офицера. Люди прибежали, пожар тушить, а он стоит и лыбится, глаз оторвать не может. Немцы ж тоже не пальцем деланные, сообразили, чья работа.
- И дальше?
- Да у него спроси, когда он убирать закончит. Зря гранату спортил.
Ситуация выглядела еще мерзопакостнее, чем самые худшие предположения - ни оружия в достаточном количестве, ни боеприпасов, ни шансов, особенно в компании вот такого порождения матушки природы. А почему он незаконный? Да только про такие вещи спрашивать неудобно. Особенно у человека, котроый до двух часов ночи отмывал комнату от комиссарского тела.
Утро выдалось непонятно-серым. Повстанцы выискивали, чего б пожевать, и заодно - комнезам. Что это, прогрессор не понял. Да и он прошлой ночью не выспался. Блох нет, над ухом никто не храпит, на голову не капает - спи себе, а нет. Не выходит. Страшно. Тяжко. Шуршит что-то. Или кто-то. Тварь безымянная, черная, аморфная. Выпьет кровь, вынет сердце, выковыряет мозг. Вот только нет такой твари на свете, а есть командир, который ничего своему подчиненному не сделал. Ровным счетом ничего. Паша бы с удовольствием поучаствовал в расстреле садиста доморощенного. А красноармейцы, тем не менее, живые. Плюнули на присягу да посрезали разговоры с шинелей. И кто они теперь получаются? Более того, вороновцы разбрелись домой, до хаты. А Палий тогда своих не сдал, погоны не нацепил. Комедия абсурда. Помяни черта! Навстречу идет.
Прогрессор шарахнулся в сторону. Идея дезертировать отсюда как можно дальше казалась не такой уж и плохой. Вот только куда? И белые -враги, и красных убивать при-шлось.
- Телихенция опять страдает.
Он что, мысли читает? Еще этого не хватало!