- Да дадут мне сегодня поесть или нет? То эта рыжая сволота решила погеройствовать и самостоятельно пойти в сортир, то контра, то вот этот глист! Юнкер икнул второй раз. А вот это уже обидно.
- Так что? В Могилев? А за пакет спасибо.
- Дите сопливое. Шкода.
- Уже в погонах. Уже контра,- эсер вгрызся в свой обед.
Шульга пожал плечами. И действительно - контра в погонах, офицерье. Икающий сопляк, даже моего малого младше, еще и не бреется. Глина, не обращая на все это действо ни малейшего внимания, вернулся за стол и стал доедать борщ.
Демченко прищурился, тряхнул головой. Сопляк что-то пропищал.
- Шо?
- Муха в борщ упала, говорю.
- Тоже птица, только маленькая, - облизнулся Глина.
- Ну? - эсер обглодал лапу дочиста.
- В пакете что?
- Приказ в пакете, держаться до последнего. Ворон с Ляховским соединился. У Ляховского - одно орудие, три пулемета, сотня сабель. Он с красными не поладил, рванул на вольные хлеба. Юнкер сел. На пол, мимо табуретки.
- Ляховский?! Он офицерами из пушек стреляет.
- Он самый. Так что думай, глист.
- Так что?
- Та ну, - Шульга смотрел на свои сапоги, - дите совсем.
- С чего ж ты такой жалостливый стал? Не проспался еще?
- Заткнись,- Шульга вытянул правую руку вдоль туловища, пальцы зависли над рукояткой нагана.
- Оба заткнулись! - командир вроде бы и ни в кого и не целился, но схлопотать пулю с четырех шагов не хотелось даже Левчуку. Юнкер захихикал. - А расстрелять по-разному можна. Можна за руки подвесить да пулеметной очередью от тебя куски отстреливать.
- А можно и махновскую сволочь за шею повесить.
- Провоцируем? Надеемся на легкую смерть? Надейся-надейся. Может, Ляховскому подарим. Бантик привяжем на портупею и подарим.
- А бантик на хрена?- оживился Левчук.
- Так подарок должен быть с бантиком. И станет этот недоносок летающим. Высоко летающим, прямо как Нестеров.
- Не, Ригхтофен лучше. У него ероплан красивше, - фыркнул Глина.
- Ага, красненький такой.
- Ты подумай, недоносок, подумай. Действительно ведь полетаешь. А мог бы жить, портить девок, когда подрастешь.
- Да что с таким говорить? В черепе - одни идеи. Маменькин сынок. Трусится, як холодец.
- Где холодец? - облизнулся Шульга.
- Да что с ним панькаться! В штаб Духонина - и все дела.
- Вы еще сапоги нам лизать будете!
- Маленький тупой гаденыш. Думает умереть красиво,- эсер почесался об дверной косяк, - смерть красивой не бывает. Никакая. Тебя не интересует, что стало с поручиком Логиновым? Можешь не спрашивать, мы его похоронили. Руки-ноги связали и похоронили.