водопроводные трубы».
Но это не означает, что мы должны полностью доверять Ефремову и его
«биполярной модели» Вселенной. Хотя бы потому, что нуль-пространство, мыслимое как граница между Шакти и Тамасом, не может служить для
переброски объекта, принадлежащего одному из миров — по определению.
Ключ к истинной картине — Великое Кольцо: под видом содружества
цивилизаций в «Туманности Андромеды» зашифровано кольцо «первонити», скрученное в большие и малые спирали шестимерного Мироздания. Для
«живых звездолетов» — настоящее «нуль-пространство»!..
11. «БЫЛО ДЕЛО В ГРИБОЕДОВЕ»
Кэрролловская Алиса очень любила воображать, «будто она не одна, а
две разные девочки». Не от этого ли раздвоения с героиней происходят
всякие чудеса? В первой сказке Алиса видит сон: она попадает в невероятно
глубокий колодец (вертикальный тоннель?) и золотым ключиком открывает
дверь в мир чудес. Ровно через тридцать лет была написана вторая история, в которой дверью становится обыкновенное зеркало. Что объединяет сказки
про Алису? Идея Игры: ожившие шахматы и карты подразумевают
существование невидимых Игроков.
«Литература — чисто внешнее занятие», — говорил Александр Грин.
Что-то вроде сладкой оболочки таблетки: она растворяется, доставив к месту
назначения ошеломляющую горечь знания. Сны Алисы придумал Чарльз
Латуидж Доджсон — профессор математики и священник англиканской
церкви в Оксфорде. Льюис Кэрролл — его литературная маска.
Подсчитано, что за последние сто лет Кэрролла цитировали больше, чем
Шекспира — за триста. Дневники профессора изумляют его биографов: как
мог этот педант написать прелестные сказки, предвосхитившие некоторые
научные открытия следующего века?
Все объясняется, если допустить, что профессор изображал из себя
прилежного зануду. Год за годом он вел размеренно-скучную, уединенную
жизнь, — но это была уединенность фугаса и размеренность часового
механизма. Отдушиной служило увлечение фотографией, а также страсть ко
всякого рода техническим новинкам. Кэрролл не упускал случая проехаться
по железной дороге, купил фонограф и первым из писателей стал
использовать авторучку и пишущую машинку. Это несколько «выпадало» из
образа, хотя могло сойти за причуду. Как и «зеркальное» письмо, которым
Доджсон-Кэрролл владел в совершенстве и часто демонстрировал. Но обе
«Алисы» и «Охота на Снарка» — риск осознанный.
То же самое можно сказать о его единственном далеком путешествии: в
1867 году убежденный домосед Доджсон впервые покидает Англию и
отправляется в Москву. Он пробыл там два месяца, но позже никогда не
вспоминал об этой поездке. На этом основании его биографы проницательно