некоторые «братские» планеты? «Я очень часто ухожу очень далеко, один. И
тем не менее связь моя с некоей станцией не нарушается». Но самое
интересное признание автор делает в самом конце книги: оказывается, отбор
эпизодов подчинен замыслу таинственного человека, объясняющего тайны
мироздания и управляющего грезами Олеши:
"Он все возвращался к теме света. Материальный мир создан светом.
Называйте это как хотите — квантами, атомами, но это свет, это солнце.
— Все создано солнцем? — спросил я.
— Конечно!
Ему можно было поверить хотя бы потому, что в конце концов он
говорил школьные вещи. Ему просто нельзя было не поверить, поскольку
он…"
Здесь Олеша интригующе замолкает. Кто же этот человек, говорящий
«школьные вещи» о солнце?
16. «ПОД РАДУЖНЫМ ОПЕРЕНИЕМ»
«Я всегда был на кончике луча», — пишет Олеша, намекая на
египетский Атон — диск с опущенным вниз веером лучей-рук. На кончиках
лучей — крохотные кулачки с анхами — ключами бессмертия. Это
человеческие души, управляемые солнцем («Вани Солнцевы») — жрецы и
фараоны. А на розенкрейцеровских гравюрах царствующее светило
изображалось с ногами-трубами.
«…Ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в
поле!» У этого стихотворения очень длинное название — «Необычайное
приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». И дата: 1920 год. Миллионы советских школьников учили наизусть — про то, как
один из основоположников социалистического реализма пригласил Солнце
на чай. Посидели они запанибрата и договорились о совместной
деятельности: «Я буду солнце лить свое, а ты — свое, стихами». Дуэт стихов
и света поэт сравнивает с… двустволкой!
(Солнечные
«луч-шаги» — две
трубы?
Вспомните
фамилию
поэта-халтурщика
в
«Двенадцати
стульях»:
Ляпис-Трубецкой.
Его
прототипом считается Маяковский. Lapis Exilis — одно из названий
Философского Камня. Труба и Камень?!)
Давайте поверим на слово пролетарскому поэту: в июле двадцатого года
с ним случилось что-то необыкновенное. Не отмечено ли это событие в
других произведениях Маяковского? Возьмем, к примеру, знаменитую
сатирическую пьесу «Клоп»: некий Иван Присыпкин расстается с невестой
Зоей (по-гречески — «жизнь») и вообще порывает со своей прежней жизнью
— бросает работу, выходит из партии, меняет имя и фамилию, покидает
общежитие, проходит обучение хорошим манерам и, наконец, сочетается
браком с девицей по фамилии… Ренессанс!
Женитьба завершается пожаром и гибелью: мистическое рождение через
смерть. Внешний сюжет подобных произведений — лишь веселая притча, знак чего-то другого. Не случайно смерть и второе рождение героя «Клопа»