площадь. Двери в домах раскрылись, выбежали маленькие человечки, полезли в игрушечный трамвай. Кондуктор зазвонил, вагоновожатый
завертел ручку, мальчишка живо прицепился к „колбасе“, милиционер
засвистел, — трамвай укатился в боковую улицу между высокими домами.
Проехал велосипедист на колесах — не больше блюдечка для варенья.
Пробежал газетчик, — вчетверо сложенные листки отрывного календаря —
вот такой величины были у него газеты». Открыв квадратную дверь, Буратино стал новым Карабасом. Но из заколдованного круга нужно
вырваться: именно поэтому доктор кукольных наук Карабас-Барабас тоже
ищет тайную дверцу. Круглых дверей в сказке нет, зато в подземном
кукольном театре мы видим башню с «круглым окошком из разноцветных
стекол». Оно открывается, и заводная птица приглашает пытливых
читателей: «К нам — к нам, к нам — к нам, к нам — к нам…». А где же знак
последнего выхода — треугольник? Только что выструганный Буратино
попытался сбежать и был пойман огромным полицейским в треугольной
шляпе. Среди всякой снеди, которую видит Буратино, идя в школу —
«маковые, на меду, треугольнички». Затем знак повторяется: «Куплю много
маковых треугольничков».
«Пора стать ушельцем в щель», — говорит ученый по фамилии
Левеникс, герой новеллы С.Кржнжаповского «Собиратель щелей».
Вслушайтесь:
Левен-икс.
Нетрудно
догадаться,
какие
буквы
«недоговаривает» автор, чтобы намекнуть на Микрокосм: основоположник
микроскопии — Левенгук. Устами своего героя Кржижановский приоткрывает
второе условие «запасного выхода» н Микрокосм — остановку сознания
между двумя «кинокадрами»:
«Особенность моего метода такова: людям неведомо даже то, о чем
знают все уличные циферблаты. Почему? Потому что щель, расщепляя
бытие, поглощает вместе с ними и их сознания, бытие отражающее.
Выброшенные назад в бытие, бедняки и не подозревают, что за миг до того
их не было, — и только вещи и люди, не возвращенные вместе с ними назад, под солнце, возбуждают некоторый страх и недобрые предчувствия. О
затерявшихся говорят: „умерли-погибли неизвестно где“. И не знают, что
каждый миг грозит нам „неизвестно где“: всему и всем. Но узнать внутреннее
бездны может лишь тот, кто не отдаст расщепившейся щели своего сознания, тот, кто исчислив точно час и миг катаклизма, властью воления и веры —
останется быть один среди небытия, войдет живым в самую смерть».
Выключиться из этого мира и войти в другой?.. Кржижановский был знаком с
Булгаковым, гостил у Грина в Феодосии и два лета — 1925-26 — у Волошина.
Двадцать пятый год представляет для нас особенный интерес: в Коктебель