— Разбойники. Вечная проблема в Корсетных Изделиях, — пробормотал он, поднимая вверх руки.
— Что такое «разбойники»? — недоуменно спросил Масклин.
— Что такое «Корсетные Изделия»? — спросила Гримма.
Доркас показал пальцем на половицы вверху.
— Это там, — объяснил он. — Отдел. Никто им не интересуется, потому что с него абсолютно нечего взять. Там все в основном розовое… — прибавил Доркас. — Или эластичное…
— Кхофелекх ыы фызн! — злобно прошипел разбойник.
— Простите? — переспросила Гримма.
— Йа хажал, кхофелекх ыы фызн!
— Думаю, все дело в ноже, — пожал плечами Масклин. — Мне кажется, мы лучше поймем, что вы говорите, если вы вытащите его изо рта.
Разбойник свирепо поглядел на него своим единственным здоровым глазом, но нож вынул.
— Я сказал: кошелек или жизнь! — зарычал он.
Масклин кинул на Доркаса вопросительный взгляд. Старый ном лишь развел руками.
— Он хочет, чтобы вы отдали ему все, что у вас есть, — объяснил он. — Конечно, он не хочет вас убивать, но порой они ведут себя крайне грубо…
Странники сбились в кучу. Происходящее было выше их понимания. Идея грабежа являлась для них совершенно новой. Там, дома, их никто не грабил. Да и что можно было у них отнять, коли на то пошло?
— Они что, номского языка не понимают? — топнул ногой разбойник.
Доркас ответил ему глуповатой ухмылкой.
— Вы должны простить их, — начал он, — они здесь новички…
— Мы решили… — обернулся Масклин к грабителю. — Если вам все равно, мы предпочли бы то, что у нас есть, оставить у себя. Извините. — И он улыбнулся Доркасу и разбойнику ослепительной улыбкой.
Лицо разбойника тоже расплылось в улыбке. Во всяком случае, он широко открыл рот и обнажил зубы.
— Э-э… — начал Доркас. — Вы не можете так говорить, понимаете… Видите ли, нельзя сказать: «Мы не хотим быть ограбленными». — Он посмотрел на Масклина в абсолютном замешательстве. — Ограбленными, понимаете! — повторил он. — Это означает, что ваши вещи у вас отнимают. И тут не скажешь, вы, мол, не хотите этого…
— Почему? — удивилась Гримма.
— Потому что… — Старый ном запнулся. — Потому что… не знаю. — Он пожал плечами. — Наверное, такова традиция..
Главарь разбойников перебросил нож в другую руку.
— Сказать, что я сейчас сделаю? — зарычал он. — Я вас еще подновлю! Разукрашу так, что себя не узнаете! А ну, взять их!
Двое разбойников бросились на матушку Морки.
Это было ошибкой с их стороны. Костлявая рука старухи взметнулась в воздух, и раздались две звонкие пощечины.
— Что вы себе позволяете, наглецы! — Морки завизжала так, что нападавшие отшатнулись и, затыкая уши, в ужасе бросились назад.