Ржавая колючая проволока ограждения провисла, Вольф вогнал под нее толстый раздвоенный сук и уперся ногами. Нижний ряд с трудом удалось поднять сантиметров на тридцать. Вжимаясь в землю, пятеро беглецов пролезли под колючками, при этом Груша разорвал одежду и расцарапал спину, Челюсть разбередил сломанную руку, Зубач сорвал клок кожи с затылка. Только Расписной и Катала преодолели препятствие без потерь. Потом все ползком и на четвереньках подобрались к самолету и нырнули в проем люка. В полумраке фюзеляжа пахло железом и керосином, закрепленный растяжками груз занимал почти весь проход – только справа оставалась узкая щель.
– Давайте туда!
Зажимая кровоточащий затылок, Зубач пролез первым, за ним последовал Катала, потом Челюсть… Вольф задержался и осмотрелся. Под стальной лавкой напротив люка угадывались очертания двух резервных парашютов. Это и было необходимым условием. Теперь можно присоединяться к остальным.
За штабелем ящиков и мешков оставалось достаточно пространства, беглецы уселись прямо на пол. Зубач клочком грязной тряпки останавливал кровь, Челюсть, кривясь от боли, мостил поудобнее сломанную руку, Груша испуганно озирался: окружающая обстановка явно угнетала его. Только Катала пребывал в своем обычном состоянии. А Вольф испытывал душевный подъем и прилив сил – наконец-то он находился в привычной, знакомой до мелочей обстановке и полностью контролировал ситуацию.
Через полчаса снаружи послышался шум автомобиля, веселые голоса, слова прощания. Экипаж поднялся на борт, захлопнулся люк, потом гулко лязгнула задраиваемая дверь кабины пилотов. Взревели двигатели, самолет тронулся с места, неспешно покатился, остановился, развернулся, снова покатился, набирая скорость… Каждый звук, каждое движение были понятны Вольфу: рулежка, маневрирование, разбег… И вот, наконец, взлет!
– Й-я-я! – оскалился Зубач и ударом левой руки по локтевому сгибу правой согнул ее под прямым углом. – Вот вам, менты поганые! Взяли? Выкусите!
– Молодец, Зубач, здорово придумал! – приободрился Груша.
– Да, по небу я еще от ментов не отрывался! – хмыкнул Катала. И неожиданно во весь голос заорал популярную зэковскую песню:
По тундре, по железной дороге,
Там, где мчится курьерский «Воркута – Ленинград»,
Мы бежали с тобою, опасаясь погони,
Опасаясь тревоги и криков солдат…
Надсаженный голос с трудом пробивался сквозь рев двигателей, дребезжание обшивки и гул воздушных завихрений за тонким дюралевым листом фюзеляжа.
– Теперь нас хрен достанут!
– Руки коротки!
– Ох и погуляем теперь!
Повышенная шумность не насторожила преступников и не испортила им настроения. Они просто не знали, что она означает. Как не знали и об устройстве самолетов транспортной авиации. Эти машины не предназначены для перевозки людей, поэтому герметичной в них является только кабина пилотов. В грузовом отсеке давление и температура равны давлению и температуре за бортом.