Что-то холодное, твердое уперлось под ухо.
— Эээ, а ну… — холодное исчезло.
— А че?
— Хер через пличо! — второй голос с акцентом — астав, ищо пагаварыть нада. Давай, сумкы неси!
— А че я-то?
— Че?!
— Эта… нести куда? В машину? Ща, несу…
— Ружио астав.
Ага. Ружье. Так, а где мое ружье? А вообще где я? Опа, а я то — дома. Только — на полу. Мордой. И башка болит. Тэээкс… А ну-ка…
— Лежать, сука! — кажется, сапогом по спине? Ладно…
— Валерик, иды атсуда, неси. Без сапливых абайдус.
— Да ладно Вугар, я же…
— Иды, иды…
Так, попробую сесть, осмотреться. Ага… Прислонившись к комнатной двери, стоит крепенький мужичок. Азер с соседнего парадного. Кажется, из тех что на балконе за мной смотрел. Ясно, суки, такие. Захотели моего добра. Решили на халяву срубить все что я натаскал. И ствол тоже. И машину. А меня? А какие тут варианты-то… Вот ведь, суки нерусские! Чернота, панаехали, паимаишь!
Ага. Как же. Валерик — тот самый типчик и тот самый источник перегара и хренового парфюма — никак не чернота. Да и эти… Сам ведь во всем виноват. Сам форсил перед ними. Сам напоказ выставлял — и тачку, и автомат… А сейчас таскать стал. Интересно — как они меня так подловили-то, а? А, ясно. Старый трюк. Я же дверь не закрывал — вот, пока я бегал — они сначала проскользнули на лестницу, вверх — а потом в квартиру. И там уже встретили. Точно, расслабился я. Ну и че теперь? А вот узнаем…
— Э, слышь… вы че? Совсем охуели? Че надо?
— Автомат нада. Джып нада. Все эта нада — а говорит спокойно… и от этого очень страшно.
— Какой автомат, какой джип? Вон ружье ты уже забрал, больше нету…
— Не пизди, да — устало-лениво ответчает Вугар — все видели, я видел, да? Давай отдай пахарошему сам. Атдай — и тибя атпустим, нитроним, да.
Ага, отпустишь ты… по спине морозцем продернуло — представил КАК именно могут «отпустить». Нет уж, нахер…
— Нету у меня автомата. И джипа нету. Проебал я все.
— Ай, маме сваей пиздет станешь, да? Не иби мнэ голаву. Атдай сам. Не заставляй…
— Да, бля правда, нету же! Хули ты тут пугаешь-то… — я попытался вскочить, но от удара прикладом в грудь полетел в прихожую, к двери, зацепившись за тумбочку грохнулся на пол, шипя от боли.
— Значит, нэ хочешь… ладна. Сэйчас атдашь паплахому. Вставай, пашли.
Судя по взгляду — похоже — все. Теперь сомнений нет. Пиздец мне. В морду смотрит колечко оружейного дула — «Приготовьтесь, сейчас вылетит птиччко!» Ага, вылетит и нагадит. Моей башкой на стену. Понимая, что бесполезно, пытаюсь отползти, толкаясь подошвами и цепляясь руками… Хуйтам отползешь. Йо, а это что? — под руку попадает что-то непонятно-ребристое… Не, дома у меня конечно срачь, но я какбы уверен — это НЕ МОЕ — не помню я такого. Так вед это же…