— Возможно — если бы они тебя услышали. Но к этому моменту беда уже могла случиться.
— Вы говорите нелепицу, и весь этот разговор совершенно ни к чему. А теперь прошу вас, меня пропустить, чтобы я могла пойти к себе в комнату и переодеться.
Вместо этого он подошел ближе, загораживая ей путь.
— Постой. Сначала я добьюсь, чтобы ты поняла, что надо проявлять осторожность.
Не дав ей даже вздохнуть, он начал целовать ее, впившись в ее губы с яростной, неумолимой страстью, которая была почти зверской. Он сказал себе, что преподает ей полезный урок — урок, который он прервет через несколько мгновений: как только заставит ее убедиться в своей правоте. Однако стоило ему припасть к ее губам, как он понял, что совершил ужасную ошибку. Ему каким-то образом удалось убедить себя в том, что его воспоминания об их предыдущих поцелуях были неверными, что на самом деле ее губы не могли быть такими сладкими и призывными, как ему кажется, что он просто придумал, каким наслаждением было к ней прикасаться.
Но он не только ошибся в своих умозаключениях: его подвела и память, притупившаяся из-за времени и расстояния и, возможно, из-за его решимости забыть обо всем. Ее прикосновение обрушилось на него словно мощный удар — и волна желания заставила его тело жарко напрячься. Он застонал и крепче обнял ее.
«Боже правый, — подумал он, — она нежная, аппетитная и сочная, словно свежий персик!» И она неудержимо влекла его — такая мягкая, что ему мучительно хотелось завалить ее на пол, задрать ей юбки и ласкать ее нагую кожу… а потом погрузиться в нее. И он подозревал, что это будет именно так.
Он попытался успокоиться и строго приказал себе отпустить ее — немедленно! Но пока он собирался с силами, чтобы это сделать, какой-то бесенок подбивал его на то, чтобы он немного подождал: еще только одно прикосновение, еще один поцелуй — и он от нее отстранится. Наклонив голову, он заставил ее губы раскрыться и проник глубже. Какая-то часть его сознания надеялась на то, что девушка будет сопротивляться, отталкивать его или колотить кулачками, стремясь положить конец такому безумию.
Вместо этого руки Габриэлы обвились вокруг его шеи — и она ответила на его поцелуй. Ее язычок стремительно выдвинулся и стал водить по его языку, словно она наслаждалась сахарным леденцом. Он содрогнулся, и его поцелуй стал еще крепче и настойчивее. Он был полностью захвачен той страстной дуэлью, которую они теперь вели. У нее из горла вырвался глухой стон — и этот звук заставил его задрожать. Ответно застонав, он полностью отдался ошеломляюще острым чувствам.