Позорный провал в Сантъяго стал каплей, переполнившей чашу терпения. Такого позора никто вынести не смог, и Вандерлей был отстранен от руководства сборной. Два следующих матча: домашний с Боливией (5:0) и выездной — с Венесуэлой (6:0) провел временно исполнявший обязанности тренера сборной Кандиньо.
А затем — в октябре был назначен новый наставник главной команды страны знаменитый и не менее «звездный», чем Вандерлей — Эмерсон Леао, о котором и пойдет речь.
ПРЫЖОК ЛЬВА
«Властный, могучий характером, до крайности яркий, он наделен в избытке достоинствами и недостатками, присущими его натуре. С одной стороны он может быть воплощением силы, мудрости, справедливости, и потому олицетворяет идеал отца, мастера, суверена, однако иногда избыток гордости и самоуверенности делает из него тирана, убежденного в том, что он — поборник справедливости. Поэтому в равной степени он может и восхищать и быть невыносимым…»
Такова характеристика астрологического знака «Льва» из бразильской «Книги символов», процитировав которую старейший и один из самых авторитетных футбольных обозревателей этой страны Армандо Ногейра пришел к выводу, что с некоторыми допусками именно эти особенности нрава и характеризуют нового тренера футбольной сборной страны.
В каждой шутке, как известно, есть доля и правды и шутки. Фамилия нового тренера сборной Леао (Leao) действительно означает по-португальски «Лев». Хотя, если уж быть до конца педантичным, нельзя не упомянуть и о том, что до астрологического «Льва» Эмерсон Леао не дотянул двух недель: он родился 11 июля 1949 года и потому является «Раком».
«Когда я впервые познакомился с ним, еще мальчишкой в 1970 году, — вспоминает Армандо Ногейра, — он уже тогда издавал львиный рык. Чувствовалось, что он считает себя носителем какой-то исторической миссии. Мы летели в одном самолете, направляясь на чемпионат мира в Мексику. Я взял у него прямо в полете интервью. И это был первый в моей практике случай, когда я столкнулся с открытым вызовом, брошенным старой аксиоме, гласящей, что при назначении пенальти вратарь является жертвой.
— Проблема, — говорил мне Леао, — возникает у того, кто пробивает одиннадцатиметровый. Он не имеет права на ошибку. Вратарь, если берет пенальти, превращается в национального героя. Если пропускает, его никто не осудит. А вот пенальтист, не забивший мяч, будет общественным мнением уничтожен…
Признаюсь, что именно эта беседа с неоперившимся еще юнцом привела меня к долгим размышлениям, которые, в конце концов, вылились в любопытную формулу: «Пенальти — это смертная казнь, в которой жертвой выступает сам палач».