— Это происходит по-разному, — сказала Инна. — Иногда так, иногда иначе. А что касается всех — не всех, это тоже по-разному бывает. Я люблю исполнять желания, это мое свойство, а проявлять свое свойство всегда приятно. Вот смотри.
Она указала пальцем в траву, и Костя увидел крупного жука, куда-то неторопливо ползущего. Жук стал перебираться через упавшую веточку, покачнул ее, веточка сместилась и сдвинула лист, под которым обнаружилось нечто округлое и коричневое. Жук резко изменил направление и полез на эту неаппетитную кучку.
— Теперь она сможет отложить яйца, — сказала Инна.
— Она? — переспросил Костя.
— Это самка, — пояснила Инна.
Костя отхлебнул пива и закусил парой орешков. Инна щелкнула очередной семечкой.
— И не тяжело так? — спросил Костя.
— Ничего тяжелого, — ответила Инна. — Это не требует усилий, это же свойство. О, смотри, какой интересный экземпляр.
К ним приближались две пожилые женщины, они тихо обсуждали что-то связанное с внуками и пенсиями. Вдруг одна из них остановилась, на ее лице появилось все то же удивленное выражение, как у пса и у наркомана.
— Знаешь, Маша, что я сейчас подумала, — сказала она, прервав словесные излияния подруги. — Вот представь себе, допустим, Волчка стали подкармливать не только мы с тобой, а, скажем, сто человек?
Теперь и у второй старушки физиономия стала удивленной.
— Никогда такого не будет, — заявила она. — Люди жадные и злые, вот, например, у меня случай был…
— Подожди, Маша, — прервала ее первая старушка. — Ты просто представь себе, что Волчок всегда ест вдоволь. И все другие собаки в его стае тоже едят вдоволь. А когда рождаются щенки, они все вырастают здоровыми и сытыми.
— Ох, Нина, — сказала Маша. — Твоими бы устами да мед пить.
— А когда щенки вырастают, у них тоже рождаются щенки, — продолжала Нина. — И собак в стае становится все больше и больше. Еды перестает хватать, собак разводится столько, что даже сто человек их не прокормят. И собаки снова голодные и несчастные. Было пять несчастных собак, а стало пятьдесят. Понимаешь, Маша? Чем больше мы их кормим, тем больше несчастных животных становится. Маша негодующе фыркнула.
— Получается, мы им вред приносим? — спросила она.
— Конечно, — ответила Нина. — Мы себя обманываем, мы не для них это делаем, а для себя, гордыня это и фарисейство. Грех это. Лучше не собак голодных кормить, а…
Старушка Нина вдруг замолчала, всплеснула руками и уставилась в пространство с видом совсем запредельного изумления.
— Господи… — выдохнула она после долгой паузы. — А у людей-то то же самое… Извини, Маша, я пойду.