— Мой человек считает, что там был кто-то еще. Возле тел обнаружилась видеокассета. На ней сюжеты, снятые корреспондентом CNN. Девушкой по имени Коттен Стоун.
Чарлз Синклер смотрел, как его семейство проходит в тяжелые деревянные двери собора. Жена помахала ему рукой.
— Эта Стоун все еще в Ираке?
— Мы проследили за ней до Нью-Йорка.
— Она может все испортить.
— Я понимаю. Но в новостях ничего не появлялось. Вряд ли она знает, что это.
— Если это вообще у нее. — Синклер посмотрел на статую седьмого президента.
— У меня сейчас человек в Нью-Йорке, — сказал Гирхарт.
Шагнув вперед, Синклер подался ближе к помощнику:
— Больше никаких ошибок, друг мой.
Он нагнул голову, защищаясь от ветра, и пошел назад к церкви.
— Что случилось, Чарлз? — спросила жена, когда Синклер вернулся.
Он легко чмокнул ее в щеку:
— Ты езжай с детьми в «Бруссар». Я скоро.
— Плохие новости?
— Тебе не о чем беспокоиться.
Синклер помахал семейству, которое усаживалось в первый из двух лимузинов. Потом вернулся в собор. В воздухе стоял тяжелый запах свечей, их дым курился в столбах света из окон.
Старик ждал внутри. Синклер прошел между рядами скамеек и сел рядом.
— Как ваша внучка?
— Ей не понравилась холодная вода, — ответил Синклер.
— Понимаю. — Старик с волосами цвета пепла смотрел не на Синклера, а на алтарь. — Как оно идет? — почти прошептал он.
— Возникла небольшая заминка, но Гирхарт все уладит.
Старик взглянул на Синклера.
— Мне стоит беспокоиться?
— Нет. Вовсе нет.
— Рассказывайте. У нас не должно быть секретов, даже в мелочах.
Старик ждал. Церковь погрузилась в тишину.
Наконец Синклер заговорил.
— Журналистка… она могла что-то увидеть в гробнице. Я уже сказал, Гирхарт этим занимается.
— Вы знаете, кто она? — спросил пожилой собеседник.
— Ее зовут Коттен Стоун. Старик выпрямился:
— Стоун, — повторил он, потом медленно кивнул, словно что-то понял. — А знаете, Чарлз, вероятно, пора вам слегка помочь. — Он повернулся к Синклеру. — У меня есть давний приятель, который может посодействовать.
Синклер сдержал вздох.
— Все будет сделано, как вы просили. Не надо никого больше впутывать.
Старик похлопал Синклера по колену:
— Просто чтобы подстраховаться. В конце концов, кто знает… — Он снова уставился на алтарь и замолчал, словно давая понять, что разговор окончен.
Синклер встал и вышел в проход. Он по привычке преклонил колена и перекрестился, затем направился к выходу. Распахнув дверь, обернулся и посмотрел на распятие над мраморным алтарем. Солнечная мозаика придавала распятию почти неземной вид. Он отчетливо видел, как Иисус склоняет голову набок — усталый, измученный, в криво сидящем терновом венце.