По светлому следу

Шел дождь, обычный в Прибалтике — мелкий, надоедливый. Лобовое стекло машины покрылось мельчайшим бисером брызг. Беспрерывно двигавшиеся по стеклу щетки уже не в состоянии были сделать его прозрачным. Командарм поднял воротник кожаного пальто и надвинул на глаза генеральскую фуражку. Казалось, он погрузился в дремоту и забыл о генерале Погодине, которого специально взял в свою машину. Погодин догадывался, что предстоит серьезный, скорее всего неприятный разговор, и терпеливо ждал. Командарм, пожилой, полный, даже, пожалуй, несколько тучный человек, всегда удивительно бодрый и не по годам подвижной, всей своей крупной, ссутулившейся теперь фигурой выражал крайнюю степень усталости. Погодин знал до мельчайших подробностей распорядок его дня. Казалось, у командарма совершенно не оставалось времени на отдых. Но сейчас Погодин подумал невольно, что, наверно, в эти часы переездов из одной дивизии в другую, с одного фланга армии на другой он ухитряется отдыхать.

Однако едва эта мысль мелькнула у Погодина, как командарм, не поворачиваясь к нему, сказал густым, низким голосом:

— Думаешь, наверно, что заснул старик? Нет, генерал, я не сплю. Неважный выдался денек сегодня. Что ты на это скажешь?

И опять последовала пауза, длинная, томительная, Погодин знал характер командарма и не спешил с ответом.

Машина, подпрыгивая на стыках, катилась лесной просекой по узкой колее дощатого настила. По бокам мелькали мокрые стволы сосен. Впереди двигалась автоколонна с реактивными снарядами. Сзади наседали три тяжело груженных “зиса”. Машина генерала была зажата между ними и не имела возможности выскочить вперед даже на разъездах. Командарм, всегда требовавший от своего шофера непременного обгона попутных автомашин, был сегодня спокоен и, казалось, даже не замечал, что его машина не могла развить скорость.

— Так вот, — после долгого молчания сказал наконец командарм, — любопытно мне, генерал, твое мнение о причине неуспеха нашей сегодняшней операции.

Погодин по-прежнему молчал. Он знал, что командарм не собирается выслушивать его мнение, прежде, чем выскажет свое. Погодин давно привык к такой манере командарма развивать свою мысль.

— Не кажется ли тебе странной быстрота, с которой противник успевает подтягивать свои резервы в направлении нашего главного удара? — снова спросил командарм.