— Ты не против, если я сяду? — спросил Хантер, подходя на шаг.
Мальчик смущенно кивнул.
Хантер сел на кровать рядом с ним. Гарсия остался стоять.
— Меня зовут Роберт Хантер. Я детектив из отдела по расследованию убийств. А этот высокий уродливый тип — мой партнер, детектив Карлос Гарсия.
Намек на улыбку скользнул по губам мальчика, и он украдкой взглянул на Гарсию. Себя он назвал Хермано Кордобес.
— Может, нам лучше поговорить по-испански, мучачо? — спросил Хантер, наклоняясь вперед и принимая позу Хермано. Оба локтя он поставил на колени.
— Нет, сэр. По-английски хорошо.
Хантер облегченно вздохнул:
— Я рад, потому что «мучачо» — это единственное слово, которое я знаю по-испански.
На этот раз шутка сработала, и мальчик широко улыбнулся.
Первые несколько минут они говорили о том, как Хермано стал алтарником в церкви Семи Святых. Отец Фабиан нашел его на улице, где тот попрошайничал. Ему было одиннадцать лет. Две недели назад исполнилось четырнадцать. Он сказал, что убежал из дома от жестокого отца, когда ему было десять лет.
Дневной свет стал пробиваться в комнату сквозь старые занавеси, как раз рядом с кроватью Хермано, когда Хантер решил, что мальчик достаточно расслабился. Пришло время серьезного разговора.
— Сможешь ты мне рассказать все, что случилось сегодня утром? — спокойно спросил Хантер.
Хермано посмотрел на него, и его нижняя губа задрожала.
— Я встал в четверть пятого, помылся, прочитал молитвы и отправился в церковь. Было без пятнадцати пять. Я должен был проверить, все ли в порядке для первой мессы в половине седьмого.
Хантер любезно улыбнулся, позволяя ему исчислять время по-своему.
— Как только я вошел в церковь, сразу почувствовал — что-то не то.
— Как почувствовал?
Хермано поднес правую руку ко рту и стал грызть то, что осталось от ногтя.
Несколько свечей продолжали гореть. Отец Фабиан, закрывая церковь, всегда проверял, потушены ли они.
— Отец Фабиан всегда сам закрывал церковь?
— Да. — Он стал грызть другой ноготь. — Он был один в церкви только в это время дня. Ему это нравилось. — У Хермано прервался голос, и по щекам покатились слезы.
Хантер вынул из кармана куртки бумажную салфетку.
— Спасибо, сэр. Извините.
— Извиняться не стоит, — понимающе сказал Хантер. — Пережди, успокойся. Я знаю, как это трудно.
Хермано вытер слезы и сделал еще один глубокий вдох.
— Могу сказать, что алтарь был в полном беспорядке. Подсвечники валялись на полу. Дароносица лежала на боку, а покров был грязен. Все было измазано.
— Ты не заметил, был ли в церкви кто-то еще?
— Нет, сэр. Не верю, чтобы кто-то был. Было тихо, как всегда в это время. Передняя дверь была закрыта.