Двадцать пять миль между Беверли-Хиллз и Саут-Гейт Хантер покрыл за рекордное время. Молли сказала ему, что будет ждать в кафе «Кашмир» на Твиди-бульваре. Адрес Хантеру не был нужен, он знал это место.
Припарковав свой «бьюик», Хантер вошел в кафе. Его удивило, насколько оно было полно в половине одиннадцатого вечера. Еще больше его удивило, что все посетители, казалось, были моложе двадцати пяти лет. Молли сидела за круглым столиком у терракотовой стены, украшенной картинами, — выставка молодых художников. У ее ног лежал небольшой рюкзачок.
— Привет, — с улыбкой сказал он, присоединившись к ней.
Она попыталась ответить такой же улыбкой, но потерпела неудачу. Бессонная ночь и тревожные предчувствия сказались на ее лице — красноречивые темные круги под глазами, пылающие скулы. Она закрыла блокнот, в котором что-то царапала, и отложила его в сторону.
— Ты что-то пишешь?
Молли смутилась:
— Да так, ничего особенного. Детские истории.
Хантер сел рядом.
— Когда я был молодым, то мечтал когда-нибудь стать писателем.
— Правда?
— Я так любил читать, что мне это казалось совершенно естественным.
Молли посмотрела на свой рюкзачок, куда только что засунула блокнот.
— Мне тоже.
— Ты собираешься уезжать?
— Я сделала ошибку, приехав в Лос-Анджелес. — Голос у нее был твердым, но в нем не хватало уверенности.
— Ты думаешь, что если куда-нибудь уедешь, то сможешь избавиться от видений? — спросил Хантер.
Она не отвечала. И не смотрела на него.
Хантер помедлил.
— Я голоден, — сказал он, поворачиваясь посмотреть на выставку пирожных на стойке. — Люблю сырные пирожные или что-то в этом роде. А как ты?
Молли неуверенно покосилась в ту сторону.
— Давай же. А то я буду чувствовать себя виноватым, если буду есть пирожное в одиночестве. Составь мне компанию. Как насчет ломтика вон того шоколадного? — Он показал на шоколадный торт на верхней полке.
Она помялась, но все же кивнула.
— И горячий шоколад? — показал он на пустую чашку перед ней.
— Да.
Через минуту Хантер вернулся с двумя порциями пирожного, кофе и горячим шоколадом. Пока Молли тянула свой напиток, Хантер обратил внимание, как у нее обгрызены ногти.
— Простите, — сказала она, крутя в руках чайную ложечку.
— Тебе не за что извиняться.
— За ту женщину, с которой я говорила. Я не знала, что она репортер. Она сказала, что работает с вами. Я не говорила ей, что я ясновидящая. Вы должны верить мне.