Офицер кивнул:
— Она сказала, что будет говорить только с детективом, который занимается этим делом. Я пытался внизу взять у нее заявление, но она отказалась. — У полицейского был смущенный вид.
— Что-то еще? — спросил Хантер, чувствуя растерянность полицейского.
— Что-то в ней… — Он перевел взгляд с одного детектива на другого. — У меня от общения с ней мурашки бегут по телу.
Гарсия подошел ближе к зеркалу. Он внимательно рассматривал девочку. У той был испуганный вид.
Моника подняла глаза, когда оба детектива вошли в комнату. Ее взгляд скользнул по Гарсии и остановился на Хантере.
— Привет, — сказал тот с теплой улыбкой, протягивая ей руку. — Я детектив Хантер, а это детектив Гарсия.
Она встала, улыбнулась в ответ и пожала им руки, задержав руку Хантера дольше, чем Гарсии.
— Я Моника. — У нее был мягкий голос с нотками печали.
— Просто Моника? — спросил Гарсия, слегка вскинув брови.
Она закусила нижнюю губу, и ее обеспокоенный взгляд вернулся к Хантеру.
— Все в порядке, — успокоил он ее. — Я Роберт, а он — Карлос, — кивком указал он на партнера. — Я предпочитаю, чтобы меня звали по имени. Это не так формально.
Она слабо улыбнулась.
— Взять что-нибудь попить? Воду, кофе, содовую…
— Немного воды было бы отлично, спасибо, — сказала она, садясь.
— Я принесу, — вызвался Гарсия, тут же направляясь к дверям.
Хантер подтянул стул и сел напротив девочки. Ее руки были стиснуты, и она потирала большие пальцы друг о друга.
— В этих комнатах страшновато, верно? — небрежно сказал Хантер. — Голые стены, металлический стол и стулья, большие зеркальные окна… Говорят, что мы должны заняться внутренним оформлением. Поставить цветы, может, спрыснуть духами. Я склонен согласиться. А что вы скажете?
Ее губы не шевельнулись.
— Я бы предпочел беседовать в моем кабинете, но боюсь, он выглядит еще хуже. Если вы способны представить себе такое место.
Рот дернулся в слабой улыбке.
— Если вы не против моего вопроса, сколько вам лет?
Она помедлила с ответом.
— Мне девятнадцать.
Хантер кивнул. Она знала, что он не поймал ее на лжи. Несмотря на ее юный возраст, Хантер видел в ее глазах нечто такое, что сказало ему — ей пришлось повзрослеть быстрее, чем многим.
Открылась дверь, и вошел Гарсия, неся с собой на металлическом подносе алюминиевый кувшин со льдом. Он поставил его на стол и налил ей стакан.
— Садись, Карлос, — сказал Хантер, показывая на стул рядом с собой.
— Все в порядке, я постою. Я не против.
Если Моника была бы подозреваемой и шел допрос, Хантер и сам предпочел бы стоять. Допрос требует определенной степени устрашения. Стоя, имея возможность свободно ходить и глядя сверху вниз на человека, который ограничен необходимостью сидеть, детектив автоматически получает более властную позицию. Но Хантер решительно не хотел, чтобы Моника была испугана больше, чем уже была.