Ну не могу я так просто взять и поверить, что это все нереально.
— Я остаюсь.
Молчит.
Осторожно кошусь на него. Сидит на второй кровати, поставив ногу на край и откинувшись на стену. Глаза закрыты, бледен, но дыхание ровное…
— Я не смогу тебя переубедить?
— Нет.
Открывает глаза и смотрит на меня так… аж душа переворачивается.
— Тогда утром я ухожу. Извини, но…
Встает и выходит за дверь, рывком захлопнув ее за собой и оставив меня одну.
Улыбаюсь, закрываю глаза и стараюсь не разреветься. Снова смотрю наружу, там потихоньку накапывает дождь. Вирт, Вирх, Хорт… один из них постоянно бегал за мной, второй постоянно бросал. Сейчас со мной говорил… Хорт? А впрочем, какая разница.
Открыв окно, я спрыгиваю на мокрую мостовую.
Мне плевать. Мне на все плевать. И если он сдался — пусть уходит. Подумаешь, перечитала в детстве сказок о вечной любви, когда парень скорее умрет, чем оставит любимую хотя бы на секунду. Этот не умрет. Этот будет жить дальше. Уверенный, что сделал все, что смог. Этот…
Слезы застилают глаза. Иду, не разбирая дороги и ловя сотни звуков острыми чуткими ушами. Вспоминаю его слова, улыбку, уверения, что никогда не бросит. А еще то, что у Гриши теперь есть деньги на билет домой и я и ему больше не особо и нужна… Останавливаюсь, вытирая слезы. Ну и ладно. Ну и пусть. Зато я теперь свободна. И даже если через месяц умру, этот месяц я проживу здесь. А там — кто знает. Этот мир уже живет по своим законам. Возможно, завтра он придумает меня. И я не исчезну! А еще… а еще из темноты на меня смотрят три пары белых светящихся глаз, обрамленных линиями рисунка, медленно сползающего со стены на камни мостовой.
Твою мать.
Краска обретала форму, запах. Тени, отбрасываемые новым мощным существом, проявляющимся передо мной из темноты, выгибались в трепещущем свете единственного фонаря. А я шаг за шагом отходила назад, глядя расширенными глазами на двухметровую белую зверюгу с шестью глазами, впечатляющим набором когтей и пастью в виде оружия массового поражения.
А еще от нее пахло псиной и сильно — краской. И оно явно хотело жрать.
— Эм. Привет. Я — хорошая, — пытаясь выдумать мало-мальски приличное заклинание и понимая, что у меня ничего не выходит.
Тихий рык, поступь огромных лап, клацающих когтями по камням, и зловонное дыхание, обжигающее щеки.
— А вот интересно… — голос дрожит, оно останавливается и изучающе смотрит на меня, — …когда ты меня съешь — я умру? Или очнусь в палате? Или снова оживу. Как считаешь? — Склоняю голову набок и растерянно улыбаюсь.
— Ты умрешь! — тихо, мощно, так, что нервы натянулись до предела.