Я выступаю в роли врача. Ставлю диагноз, назначаю соответствующее лечение… Существуют безнадежные случаи, когда исцеление невозможно. Тогда я откровенно говорю пациенту, что ничем не могу помочь. Однако, уверяю вас, миссис Пакингтон, если я всё же берусь за дело, исцеление практически гарантировано.
В душе миссис Пакннгтон затеплилась надежда. Всё это, разумеется, могло оказаться сплошным надувательством, но — вдруг?
— Проанализируем ваш случай, — с улыбкой продолжил мистер Паркер Пайн, откидываясь в кресле и соединяя кончики пальцев. — Причиной ваших несчастий мне видится муж, совместная жизнь с которым протекала до сих пор, по-видимому, безоблачно. Полагаю, он даже преуспевает. Думаю, здесь не обошлось без некой юной особы, вероятно, работающей в его офисе.
Слова так и хлынули из миссис Пакингтон.
— Машинистка! — взорвалась она. — Гнусная крашеная кокетка. Губная помада, шёлковые чулки, перманент — и ничего больше.
Мистер Паркер Пайн успокаивающе кивнул.
— «Ну что ж тут страшного?» — так, несомненно, говорит ваш муж?
— Так прямо и говорит, — подтвердила миссис Пакингтон.
— «Почему он должен лишать бедняжку даров невинной дружбы и тех маленьких удовольствий, которыми может скрасить её серую жизнь? Бедное дитя, ведь у неё так мало радостей!» Примерно так, полагаю?
Миссис Пакингтон ожесточённо закивала.
— Враньё всё это, одно сплошное враньё. Он возит её на реку — я сама обожала ездить на реку, но лет пять или шесть назад он заявил, что у него почти не остается времени даже на гольф. Для этой он своим гольфом пожертвовать, конечно, может! Я обожаю театр, но Джордж всегда говорил, что слишком устаёт к вечеру. А теперь он водит её на танцы — танцы! И возвращается в три ночи. Я — я…
— И, несомненно, сокрушается, что в женщинах настолько развит собственнический инстинкт, что они готовы ревновать без малейшего на то повода?
Миссис Пакингтон снова кивнула.
— Именно. А откуда вы всё это знаете? — опомнилась вдруг она.
— Статистика, — буднично ответил мистер Паркер Пайн.
— Я так несчастна, — пожаловалась миссис Пакингтон. — Я всегда была Джорджу хорошей женой. Когда мы только поженились, я из сил выбивалась, чтобы помочь ему стать на ноги. Пальцы чуть не до костей сработала. На других мужчин никогда даже и не смотрела. Кормлю я его хорошо, за одеждой тоже слежу, хозяйство веду чисто и экономно. И вот теперь, когда мы добились чего хотели и могли бы наслаждаться жизнью, немного попутешествовать и делать всё то, о чём я так долго мечтала, — теперь вот пожалуйста!
Она с трудом сглотнула.