— То есть хочешь сказать, что все твои жертвы добровольные?! — словно пытаясь уличить его во лжи, воскликнула я. М-да, самоконтроль у меня определенно хромает в последнее время…
— Добровольные? — Спирос бросил свое занятие и как-то странно посмотрел на меня. Выжидающе?.. Вопросительно?.. Я так и не поняла, что он пытался увидеть, да он, кажется, и не нашел ничего интересного, так как почти сразу же потерял ко мне всякий интерес. — Нет, среди них добровольцев нет и не будет. Тэ'риль [2]слишком большая редкость. Не дело поднимать обычный обед до уровня чуда.
— Чуда?
— Возможно, ты еще поймешь, — бросил он и вновь вернулся к прерванному занятию. Кажется, на сегодня лимит его хорошего ко мне отношения исчерпан и нарываться дальше будет равнозначно попытке самоубийства.
Ну и боги с ним. Кажется, я брала с собой что-то любопытное из библиотеки — хоть какая-то польза будет.
Как Фотис узнал о нашем прибытии в Фирь, не знаю, но утром он уже был в гостинице и вовсю барабанил в дверь. Вот ведь принесла нелегкая! Я, между прочим, вчера усердно мешала вампиру спать, то есть читала до двух ночи, старательно направляя свет ночника на упомянутого кровопийцу.
Если честно, он на это никак не реагировал, но к полуночи меня так захватило описание ритуалов пустынников (взяла на ознакомление после того, как увидела ночной танец Фидды), что я совершенно забыла о первопричине своего поведения. А в результате мы имеем следующее: отдохнувшего до безобразия вампира и не выспавшуюся хмурую ведьму.
Спирос, заметив мое состояние, лишь понимающе усмехнулся и отправился встречать раннего гостя.
Хм… кажется, маг Фотис и третий принц Фотис аль Виоссэр это два совершенно разных человека. По крайней мере, найти в них что-то общее довольно сложно. Пришедший к нам мужчина, был столь же самоуверен и нагл, но совсем иначе себя держал — сейчас он бы не стал тратить время на спор с какой-то безродной девчонкой, просто бы ее не заметил.
— Опять ты с женщиной! — недовольно сморщив аристократичный нос, почти обвинительно произнес Фотис.
Мило. Очень мило. Кажется, меня не узнали. Впрочем, за всеми этими веснушками и я-то не всегда умудряюсь рассмотреть свое настоящее лицо, что же тогда говорить о человеке, который и видел-то меня до этого пару раз. И все равно было неприятно! Обидно было!
— А с кем я, по-твоему, должен быть? — бросив на меня нарочито безразличный взгляд, поинтересовался Спирос.
— Ну хотя бы с напарником. Или ты его уже где-то прикопать успел?
М-да, чем дальше, тем интереснее. В том, что эти двое хорошо и долго знакомы, я уже не сомневалась, впрочем, как и в том, что их отношения довольно далеки от хотя бы приятельских. Уж слишком красноречивыми взглядами они обменивались — точно какие-нибудь общие детские обиды лелеют.