— О нежнейшая и сладчайшая моя подруга, — отвечал маркиз де Ганж, — слова твои свидетельствуют о великой чувствительности души твоей! Разве могу я не боготворить ту, в чьих устах звучат такие прочувствованные речи? Так пусть же у нас будет одна душа, ее нам хватит с лихвой, ибо друг без друга мы все равно жить не сможем.
— Ах, милый друг мой, так уедем же, покинем вертеп кокетства и разврата; здесь каждый день твердят о любви, но о любви чувственной, не имеющей ничего общего с любовью возвышенной. Мне кажется, замок твоего отца как нельзя лучше подходит для осуществления наших замыслов! В нем все будет напоминать мне о том, что принадлежит тебе, и, даруя тебе наследников, я, глядя в глаза твоим предкам, с уверенностью скажу Всевышнему: Господь милосердный, сердце Альфонса — это подлинная сокровищница добродетелей, унаследованных им от его знаменитых предков. Так внемли же мольбам моим и ради моей горячей любви к нему сделай так, чтобы добродетели эти воцарились в душах детей его.
И молодые супруги отправились в старинный и величественный замок Ганж, избранный ими местом проживания. Родовое гнездо благородного рода высилось на берегу реки Од, неподалеку от городка Ганж, что в семи лье от Монпелье. Жизнь в этом городке текла мирно и счастливо, ибо предприимчивые и искусные жители его, не уповая на легко нажитые богатства, добивались благосостояния исключительно собственным трудом в мастерских и мануфактурах, не желая подражать гражданам тех городов, где лишь поглощали произведенные другими продукты, а сами не производили ничего.
Проведя последнюю ночь в Монпелье, наши путешественники выехали на рассвете, дабы засветло добраться до места. Но едва они проехали полдороги, как у кареты сломалось колесо, г-жа де Ганж выпала из возка и при падении повредила левое плечо1. Трудно передать словами тревогу маркиза. Опасаясь, что несколько лье пути
утомят Эфразию, он решил сделать остановку и подождать выздоровления супруги. Но на какую помощь можно рассчитывать в глухой деревне? Эфразия заверила Альфонса, что ушиб ее нисколько не беспокоит, а потому, когда поломка была исправлена, путешествие продолжилось.
— Ах, друг мой! — садясь в карету, с чувством воскликнула Эфразия, и из глаз ее полились непрошеные слезы. — Отчего происшествие сие случилось с нами неподалеку от твоего замка?.. Прости мне мою слабость, но я никак не могу прогнать одолевшие меня тревожные предчувствия!.. Пока я не знала тебя, я была готова к встрече с любыми бедами, а теперь, когда у меня есть ты, даже ничтожная неприятность пугает меня.