— Уже вспомнила, — отозвалась я.
В приемной было тепло. В воздухе витал запах добротной кожи, пряностей, заморских фруктов.
Мне всучили ароматный напиток, издающий запах горечи пополам с карамелью и усадили на обитый кожей диван. С глубоким удовольствием я выпила одну за другой три чашки "Скачинно" — сладко-горького, густого напитка. Когда поставила опустевшую чашку на прозрачное стекло столешницы, та слабо звякнула.
Женщина за канцелярским столом, подняла голову, оторвавшись от бумаг, по которым беспрестанно водила тонко очиненным гусиным пером, одарила меня дежурной улыбкой:
— Ещё?
— Нет, спасибо.
Поднявшись, я подошла к окну. С этого места, было не только прекрасно видно, но и отлично слышно все, что происходило в соседней комнате.
Толстый жандарм стоял навытяжку перед невидимым собеседником, возможно, находящимся за многие мили отсюда, и непрестанно, подобострастно кивал.
Голос невидимого начальства четко проговаривал:
— Повторяю: действуйте предельно осторожно. Если это существо то, за кого себя выдает, оно очень опасно. Категория "С", не меньше.
Я медленно отступала, пятясь к выходу.
Существо! Не девочка? Ни даже просто "она"? Существо! Да ещё с непонятной категорией!
Женщина встревожено следила за мной взглядом, не осмеливаясь мешать "существу".
Но дойти до двери я не успела. Новый знакомый, несмотря на крупные габариты и оплывшие контуры, героическим образом успел переместиться из соседней комнаты, расположив бренное тельце между мной и выходом. Послать слабенький, — самый-самый слабенький импульс в сторону незадачливого тюремщика, — так, чтобы не принести непоправимого вреда, оказывается, сложно. Очень! Сложнее, чем просто шарахнуть со всей дури, обращая в труху и неприятные воспоминания. Моего "слабенького" удара хватило, чтобы беднягу буквально припечатало в стену. Приложившись затылком о каменную твердыню "дядечка" сполз вниз и распластался по полуживой недвижимостью поверх половичка.
В воздухе повисло пыльное облачко из выбитой штукатурки. Истошно завыла сигнализация.
Женщина, видимо сделав неправильный вывод, что я не уйду, пока ею сытно не отобедаю, принялась так старательно вжиматься в стену, словно всерьез намеревалась обернуться кирпичиком в кладке. Сопровождая сие действия слабым попискиванием.
Не видя смысла в том, чтобы мешать её упражнениям по овладению магическим навыком трансформации, я закрутила головой, прощупывая взглядом стены в поисках выхода.
Выхода не было.
По лестнице уже грохотали тяжелые сапоги.
Швырнув пучок света в окна, я заставила стекла брызнуть острыми, переливающимися роем искр, осколками. В комнату ворвался бодрящий порыв ветра, играя волосами и раскидывая по полу оставленные без присмотра листы бумаги.