Его не удивляли попытки покушения. Борьба есть борьба. Он сам беспощаден к контрреволюционерам, и они платят ему ненавистью. А ненависти к молодой Стране Советов у ее врагов много. Белые войска, интервенты, заговорщики расстреливают даже стариков, женщин. Он этого допустить не может. Случайных, необоснованных расстрелов быть не может.
Президиум Петроградской ЧК по его предложению уже принял решение о том, что, если при вынесении приговора о расстреле хоть один член коллегии будет против, приговор в исполнение не приводить. И напрасно некоторые товарищи говорят, будто он выступает против расстрелов, обвиняют его в мягкотелости.
— Никакой я не мягкотелый, — ответил однажды Урицкий. — Если не будет другого выхода, я собственной рукой перестреляю всех контрреволюционеров и буду совершенно спокоен. Но поспешных решений быть не должно.
Свою точку зрения Урицкий отстаивал и на деле.
Еще в апреле в Москве был раскрыт заговор бывших юнкеров. Среди арестованных оказался и несовершеннолетний сын царского генерала Всеволод Аносов. Мальчишка… Чего он только не наплел при допросе. В Петроград пришел приказ арестовать старшего брата Всеволода — Николая.
— Сева немножко фантазер, — грустно улыбнулся Николай Аносов. — Преувеличить, присочинить — это его стихия. Вы мне можете, конечно, не верить, но о заговоре в Москве я не знаю ровным счетом ничего.
Урицкого и самого смущало отсутствие обоснованных фактов для ареста. Смущало и то, что пятнадцатилетний Всеволод был как-то связан с заговором. Скорее, просто играл в войну. 12 апреля 1918 года Урицкий телеграфировал в Совнарком комиссару юстиции: «Комиссии Дзержинского сидит 15-летний Всеволод Аносов. Распорядитесь освобождением». И Дзержинскому тоже телеграфировал: «Николай Аносов арестован. Заговоре не знает. Сообщите телеграфом какие вопросы поставить. Освобожден ли Всеволод Аносов. Николая освобожу, если до 15 не получу вопросов или другого распоряжения».
Дзержинский сам разобрался с делом братьев. Всеволода освободил, а Николая приказал доставить в Москву.
Нет, никак нельзя причислить к злостным врагам подобных мальчишек. Мало ли кого обманут, запутают, запугают настоящие враги революции, а они все больше наглеют. Англичане и американцы пошли на открытую интервенцию, высадились в Мурманске и на Дальнем Востоке. Безусловно, и на Петроград у них особая ставка: город усеян иностранными посольствами, консульствами, торговыми представительствами. За стенами принадлежащих им зданий зреют новые заговоры. Все время надо быть начеку.
Утро 30 августа 1918 года обещало жаркий день. Безоблачное небо дышало теплом.